Родилась в деревне Микуль-Городок Гомельской области (Белорусская ССР) в семье, где было четверо детей. В 1943-м ушла на фронт, воевала на 2-м Белорусском фронте в 65-й армии 14-й Новгород-Северской Краснознаменной бригады. Была медсестрой и дошла до Берлина. На Сахалин приехала в 1949 году. Награждена орденом Отечественной войны II степени, медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», юбилейными медалями. Живет в городе Шахтерске.
«Бояться было некогда»
Марии Исаковне сейчас 95 лет, и она последний боевой ветеран Шахтерска. Материалы об этой отзывчивой на чужую боль женщине и выпавшем на ее долю военном времени нам помогли собрать сотрудники Центральной библиотеки Углегорского городского округа. И, конечно, Мария Исаковна передала свои воспоминания дочери, Светлане Константиновне Болотиной. Когда началась Великая Отечественная и старшего брата забрали на фронт, 16-летняя Маша с матерью и младшими сестрами трудилась на колхозных полях. В начале 1943-го ее призвали в действующую армию в инженерносаперную бригаду 65-й армии 2-го Белорусского фронта. В одном из боев была ранена и отправлена в госпиталь. К счастью, ранение оказалось не очень тяжелым. Из воспоминаний Светланы БОЛОТИНОЙ (по материалам газеты «Углегорские новости», 9 мая 2019 г.): – В начале 1943-го Маша с подругой Тоней попала в действующую армию и сразу – на фронт. Через деревню проходила воинская часть. Командир сказал, что не хватает женских рук, нужно стирать и готовить для солдат. Поскольку в семье 
было три дочери, старшую Машу взяли в часть. Ее мама кинулась в слезы, но делать было нечего. Девушка вместе со своими однополчанами отправилась на передовую. Заметив расторопность и добрый нрав Маши, ее практически сразу же направили работать в медчасть. Она ассистировала хирургу во время операций, ухаживала за ранеными. Все медсанчасти располагались недалеко от линии фронта, поэтому бомбили поблизости круглосуточно. Я спрашивала у мамы, было ли ей страшно. Она отвечала: «Бояться было некогда». Страх исчезал и сменялся другими чувствами: здесь стонет раненый, там кто-то умер…
«Сестричка» Маша
Мария Исаковна рассказывала дочери, что порой по нескольку суток не выходила из операционной. Перевязывать приходилось и немецких военнопленных. – Интересно, что мама всегда вспоминала о войне спокойно. И непонятно, как такая хрупкая женщина пережила столь страшное время. У нас в Шахтерске были фронтовички, которые во время боев на войне также не боялись ни обстрелов, ни смерти – шли вперед, настолько смелыми были. Однажды немцы совершили налет на мамину часть. Кольцо окружения стремительно сжималось, стреляли со всех сторон. Уже, было, попрощались с жизнью. Но тут наши в одном месте прорвали окружение. Удалось спастись. И таких случаев было множество, – говорит Светлана Болотина. Мария Васильева никогда не унывала и бралась буквально за все – встречала эшелоны с ранеными, готовила их к операциям, стирала перевязочный материал и белье, выполняла все поручения врачей и командования полевого госпиталя. В дни, когда с передовой доставляли новую партию раненых, хирурги из операционной не выходили сутками. Всегда рядом с ними находилась и «сестричка» Маша. Зачастую она тоже вставала к операционному столу и ассистировала докторам.
Расписалась на стенах Рейхстага
Госпиталь, где служила Мария Исаковна, прошел вместе с войсками по всей Европе. Дошел до самого Берлина. День Победы она встретила с боевыми товарищами в городе Штартгарде. – Раньше мама часто вспоминала весну 1945-го. Говорила, что в Германии везде цвела сирень – красота неописуемая, хотя еще рвались снаряды, был голод и царила разруха. Мама рассказывала, что их поражала аккуратность немцев, чистота в квартирах. Вокруг все грохочет, рвутся снаряды, все мирное население попряталось в бомбоубежищах, а в квартирах, такое впечатление, что только что сделали генеральную уборку. Наши тогда уже здорово бомбили немецкие города, но развалины домов моментально убирались, выходили на уборку все и молча, сосредоточенно расчищали дороги, убирали осколки стекол, камни.
Из сохранившихся воспоминаний Марии Исаковны ВАСИЛЬЕВОЙ:
«…Ночью вдруг поднялась стрельба. Думали, немцы прорвались. Выскочили полуодетые, с оружием. Но вдруг услышали крики: «Война закончилась! Победа!» Обнимались друг с другом, многие плакали навзрыд. Потом мы дошли до Берлина, сфотографировались у Рейхстага, расписались на его стенах. Народу было очень много, из разных воинских частей, из разных городов, сел и деревень. Мы подбежали к стене. Помню, что рядом ставили подписи парни из Воронежа и Курска. Все мы были объединены общим чувством: радовались, что победили Гитлера». – На вопрос, что писали на исторической стене, – рассказывает Светлана Болотина, – мама отвечает: «Ну то, что писали все: «Дошли!» Жаль, что фотографий не осталось. Наш фотограф потом сказал, что негативы съела собака, может, просто слишком много было желающих получить фото».
Пути-дороги на Сахалин
После войны вернулась в родную деревню. А следом туда приехал и ее избранник Константин Васильев – сослуживец, бывший заместитель командира саперного батальона, капитан с боевыми наградами: двумя орденами Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги» и «За победу над Германией». Приехал, чтобы уже никогда не расставаться с Марией. Она – молодая симпатичная девчонка, любящая танцевать, он – взрослый мужчина, который прекрасно пел. Несмотря на 18-летнюю разницу в возрасте, их «дуэт» состоялся – война свела, вместе прошагали фронтовыми дорогами. А в 1949 году супруги Васильевы прибыли на Сахалин в город Шахтерск. Там у них родилась дочь. А потом появились и внуки, и правнуки.
Из воспоминаний Светланы БОЛОТИНОЙ:
– Целое приключенческое путешествие пришлось пережить тем, кто, прельстившись яркими плакатами о сытой и денежной жизни на острове, рискнул отправиться на далекий Дальний Восток. 
А было таких немало: из Костромы, Воронежа, Рязани, с Урала. Об этом и сейчас говорят названия населенных пунктов Сахалина. Добирались целый месяц. Сначала ехали в вагонах, битком набитых переселенцами. Мама рассказывала, что остановки были незапланированные, иногда останавливались в чистом поле и могли стоять несколько часов: видимо, пропускали какие-то скорые поезда. Когда отправятся дальше – никто не знал. Умудрялись тут же разжигать костры и что-то варить. Если командовали «По вагонам!» – тут же гасили костры и выливали недоваренную еду. Так добрались до Владивостока. А потом – путешествие по морю, качка и морская болезнь не привыкших к такому способу перемещения жителей Центральной России. Да и море-то многие видели впервые. Мама рассказывала, что, когда из окон вагона увидели эту синюю необъятную гладь, все пришли в дикий восторг. На остановке сбегали с кручи, плескались, умывались и пытались даже пробовать: столько воды – и даром пропадает! Добрались до Углегорска, поселили их в японских щитовых барачных домиках с печурками. Топили круглые сутки, домики тепло не держали. Почти каждую ночь случались пожары. Жилища вспыхивали, как факелы, моментально сгорали, прихватывая с собой и соседей. Сначала жили в Углегорске, потом папу перевели главным бухгалтером в Шахтерск. Его образование – неполные 10 классов, да и опыт руководителя в годы войны многого стоил в те времена. Как вспоминали родители, первый год жизни на Сахалине просто отъедались после голодной Белоруссии. Была рыба, селедка. Потом научились сажать картошку. Так и прижились на Сахалине. Стал он второй родиной моих родителей, а для меня – первой и един- ственной.