Родился 20 июня 1927 года в селе Читкан Баргузинского района Бурятской АССР. На Сахалине с 1933 года. Ушел добровольцем в армию в 1944 году. Рядовой 165-го стрелкового полка 79-й стрелковой дивизии. Участник боев за освобождение Южного Сахалина. Демобилизовался в 1951 году. Трудился в Александровске-Сахалинском, в 1962 году переехал в Южно-Сахалинск. Активист ветеранского движения. Награжден орденом Отечественной войны 2 степени, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Японией», «За доблестный труд в Великой Отечественной Войне 1941–1945 гг.». Проживает в г. Невельске.
Сахалинская жизнь
Мне было пять лет, когда в 1933 году мои родители завербовались на Сахалин. Поселились мы в Александровск-Сахалинском районе, в село Рождественка. До этого в поисках лучшей жизни, спасаясь от голода, переехали вначале в Хабаровск, затем в Де-Кастри. И уже оттуда пароходом отправились в Александровск-Сахалинский. Жить стало легче, и это подтверждает тот факт, что на острове родилась моя младшая сестренка Вера. А потом и старший брат Михаил после окончания школы пошел работать в порт стивидором.Так что все складывалось хорошо. Но началась война.
Тыловые заботы
В 1942-м Михаила призвали в армию. Поначалу он служил в Александровске, получил звание сержанта, потом его перевели в Хабаровский край, где он и закончил войну, но уже лейтенантом. Мужчин почти всех забрали на фронт, и мужской работой пришлось заниматься женщинам. Моя сестра Зина, окончив семилетку в 1943 году, пошла работать литейщицей в механические мастерские порта. Но тут прибыл в областной центр в командировку из Онор офицер кавалерийского эскадрона Леонид Катаев, и нашу Зину увез. В этом же году я сказал родителям, что прекращаю учиться и пойду работать, чтобы получать продовольственные карточки. Мой отец развозил почту и помог мне устроиться вначале учеником, а потом и мотористом на засекреченную приемную радиостанцию. Главная задача, которую необходимо было выполнять – это обеспечивать ее бесперебойную работу. Когда в городе отключали электричество, мы запускали двигатели, и станция продолжала действовать. А по осени я отправлялся на колхозные поля. Помню, как в 1944 году целый месяц убирал урожай в Тымовском районе, и мне выдали за хорошую работу полтора мешка картошки. Домой я отправился ночью в открытой машине, а дело было в конце сентября, примораживало, так что привез домой подмороженную картошку. И все равно это было отличной прибавкой к нашему домашнему столу. А уже через полтора месяца, в ноябре, я добровольно ушел служить в Советскую Армию.
Армейская служба
Я получил направление на службу в село Онор. Перед отправкой туда в военном городке нас постригли под Котовского, помыли в баньке, выдали обмундирование. И вот стоим мы, все друг на друга похожие. Глянул по сторонам в поисках приятеля: «Николай, ты где?» – а он в ответ: «Чего кричишь? Я рядом». Взяли мы собранные родителями котомки, и пешком отправились в Онор. Через 35 километров дошли до Камышового хребта, переночевали в заброшенном селе. А наутро вновь в дорогу. До Тымовского кое-как дошлепали! Там нас армейской кашей попотчевали, дали отдохнуть. Третий привал был на Палевских высотах, и тоже хорошая кормежка в воинской части. После полуголодной гражданки сытное питание нас очень даже впечатлило. На четвертый день опять команда: «В путь, шире шаг!» И еще 40 километров до Онор. Определили нас в 165-й стрелковый полк, которым командовал подполковник Курманов, в 79 стрелковую дивизию. Я попал во внештатный взвод разведки.
Армейские будни
В армии мне очень пригодился опыт, полученный в школе на уроках по военному делу. Нас, мальчишек, обучали стрелять из автоматов и винтовок, а девочек – оказывать первую помощь при ранениях. И всех нас – обезвреживанию снарядов, сброшенных авиацией противника на крыши домов. Ну а служба была непростая, готовили нас основательно. Зимой уходили в лес за 10 километров в полном обмундировании, устраивали лагерь: расчищали снег до земли, ставили палатки с железными печками-маньчжурками. Это была спецподготовка по разведке в зимних условиях..А летом 1945-го нас, бойцов 79-й стрелковой дивизии, входящей в 56-й стрелковый корпус, отправляли на границу строить доты, дзоты и траншеи. Японцы были от нас на расстоянии 4-х километров. Их можно было увидеть в бинокль, командир взвода, лейтенант Иван Иванович Потемкин, давал нам посмотреть.
Предвоенный марш-бросок
В июле 1945 года среди разведчиков пошли разговоры, что те, кто хорошо покажет себя на соревнованиях, поедут в Хабаровск. Нам предстояло совершить марш-бросок с преодолением химической заграды, то есть газовой завесы, и водного препятствия в виде горной реки Онорки, невыносимо холодной, да еще в полном обмундировании. А это саперная лопатка,вещмешок, шинель-скатка, автомат или винтовка и противогаз. Парни мы были молодые, мир повидать всем охота, вот и придумали выход, как облегчить себе задачу: вместо тяжелых «рузвельтовских» ботинок мы обули лапти, и в них отмахали 10 километров на север, до Северной Хандасы, а потом обратно. Ноги мы, конечно, отбили по камням, да так, что потом неделю отдыхали в казарме, и нам даже еду туда приносили. Однако результат показали хороший, так что нам светила поездка в Хабаровск! Но в конце июля и начале августа нас несколько раз ночью поднимали по тревоге. В тот день, когда мы направились к границе, погода была мрачная, дождливая. На высоте Брусничной нам сменили обмундирование, и мы поняли: ага, к войне готовят! И действительно,сообщили, что есть приказ о начале военных действий с Японией.
Боевое крещение
Как только Советский Союз объявил войну Японии, командование поставило перед нашим отрядом задачу: двигаясь скрытно по пересеченной местности, опережая основные силы наступления, передавать оперативную информацию о противнике по радиосвязи. Был сформирован усиленный спецотряд разведчиков под командованием майора Данилы Степановича Трегубенко, куда входил не только наш взвод, но и две радиостанции, стрелковая рота, отделение артиллерийской разведки. В ночь с 8 на 9 августа мы перешли границуна заставе Брусничной. Шел дождь, речка Хандаса вышла из берегов, и нам пришлось строить переправу. Стоял плотный туман. Где короткими перебежками, где ползком по мокрой траве мы на 4 километра углубились в тыл врага, вышли к высоте Рыжей и обнаружили там японцев. Они нас увидели, только когда рассеялся утренний туман. Завязался бой, первый в моей жизни. Без потерь не обошлось. Санинструктор Балбеков, казах, был смертельно ранен в живот. Там, на высоте Рыжей, мы его и похоронили. И тяжело был ранен в ногу Михаил Селиванов, ее потом ампутировали. А японцы потеряли в этом бою 16 человек. Таким было наше боевое крещение. Нам на подмогу направили еще один взвод, но он нарвался на японскую засаду и практически сразу был уничтожен. В ходе перестрелок погибли оба наших командира, так что из боя нас выводил лейтенант, направленный к нам из штаба дивизии.
Ратный труд
Мы, разведка, передвигались довольно быстро, опережали наши основные силы километров на 10. Пробирались через заросли кустарников и болота, несли на себе раненых, шли по тылам японских погранзастав до станции Котон (ныне Победино). По пути встретили раненых бойцов из первого эшелона, они ждали санитарного обоза, все голодные, и мы раздали им свои пайки и НЗ. В результате сами не ели более суток. Попутно делали зачистку местности: разоружали, брали в плен и отправляли в дивизию самураев. Так получилось,что вышли из строя радиостанции, но кое-как мы смогли восстановить связь со штабом дивизии. Нам пообещали подбросить и питание, и боеприпасы. И вот слышим гул самолета, оттуда что-то сбрасывают, а японцы давай стрелять! Ну и мы в ответ. Но все-таки нам кое-что удалось подобрать. Во всяком случае, раненым по сухарику досталось. А потом еще два самолета появлялись, но сбросы были неудачные: в воду и ближе к японцам. Часть грузов мы отбили у врага, но и утонуло немало. Тогда же мы получили задание: отрезать с юга дорогу к Котону, чтобы японцы не смогли получить подкрепление. Справились. Далее стали пробираться к Харамитогскому укрепрайону. Выявили там много дотов, артиллерийских площадок, заминированных участков. Внезапно захватить его не получилось. Тогда командование сделало, я так думаю, самый правильный ход: под пулеметным огнем противника, который еще надеялся взять реванш или хотя бы выйти с боем из окружения, нам было приказано залечь, сделать вид, что убиты, и ждать подхода артиллерии и танков. Замечу, что по такой труднопроходимой местности им было нелегко передвигаться. Зато когда подошли и прямой наводкой врезали по бетонным амбразурам дотов, а тут еще и авиация подоспела, начала бомбить – японцы это сразу оценили и пошли сдаваться массовым порядком. Там много японских офицеров погибло…
Конец войне
Когда наш полк вошел в Макаров, нам сообщили, что Япония капитулировала. У меня сохранился снимок, который был сделан 17 сентября 1945 года в Сиритори (г. Макаров). Я сижу справа, с автоматом в руках, потому что продолжал нести боевую службу: охранял завод по изготовлению саке, бумкомбинат, железнодорожную станцию, шоссе, контролировал притоны и полицейскую школу. В этот же день был сделан еще один снимок, коллективный, на котором запечатлены 29 человек, в том числе две милые девушки. Это медсестры, которые пришли к нам в гости. Я стою во втором ряду пятый справа. На обороте надпись: «На память Красногорову о том, как мы воевали на Сахалине, о том, как мы праздновали победу».
Мирное время
А потом нас вернули в Онор, в военную часть, предложили учиться. Я окончил курсы шоферов, сантехников, связистов, служил в армии еще пять лет, пока не пришло время демобилизации в 1951 году. Осел, женился, но по-прежнему оставался служивым человеком, работал в Александровск-Сахалинском военкомате. В 1962 году, в должности старшего помощника был переведен в Южно-Сахалинск, продолжил службу в областном военкомате. А потом, получив соответствующее образование, с 1965 года трудился на должности старшего инспектора, а после инженера по гражданской обороне при областном управлении сельского хозяйства. Сейчас на пенсии. В прошлом году отметил 90-летие, живу у дочери в Невельске. Вот так и получилось, что вся жизнь моя посвящена Сахалину…
Редакция альманаха благодарит за помощьв подготовке материала комнату Боевой славы Дворца детского (юношеского) творчества г. Южно-Сахалинска