О своем отце Анатолии Степановиче ЗАКОМОЛКИНЕ вспоминает Валентина МАШКОВА
Родился в поселке Детлово Курагинского района Красноярского края. В 18 лет был призван в ряды Красной армии. Служил на Дальнем Востоке (Камчатка). В 1945 участвовал в боях за освобождение Курильских островов. В послевоенные годы жил на Итурупе, работал в рыбной отрасли, с 1970-х до последних дней жил в Южно-Сахалинске, ветеран труда. Награжден орденом Отечественной войны II степени, медалью Жукова, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Японией» и другими.
Семья ветерана трепетно хранит его личные воспоминания о событиях августа 1945-го, когда сахалинскую и курильскую землю опалил огонь войны. Эти воспоминания частично были опубликованы в газете «Южно-Сахалинск» («Курилы достались нам ценой огромных потерь», 1 сентября 2000 г.). О послевоенной жизни семьи рассказала дочь Анатолия Степановича, Валентина Анатольевна Машкова. Эти живые строки – не только дань прошлому, но и заветы на будущее.
Оглядываясь назад
Анатолий Степанович родился в поселке Детлово Курагинского района Красноярского края в многодетной крестьянской семье. Окончил начальную школу, трудился на колхозных полях. А 1938 году был призван Курагинским РВК в ряды Красной армии. Рядовому Закомолкину предстояло служить на Камчатке стрелком в пехотных войсках. Там его и застало 22 июня 1941-го. Служил рядовым бойцом в ожидании отправки на передовую. С началом Советско-японской войны в августе 1945-го Камчатский оборонительный район (командующий генерал-майор Алексей Романович Гнечко) был передан в состав 2-го Дальневосточного фронта. Японское командование закрыло судоходные проливы на Курильских островах, организовало досмотр и задержку советских торговых кораблей, нарушало безопасность жизни их экипажей. Вот поэтому 373-му мотострелковому полку из Камчатского оборонительного района, в составе которого служил рядовой Закомолкин, предстояло участвовать в десантной операции на Курильских островах. После войны, оглядываясь назад, он рассказывал семье о том, как войска под командованием Гнечко умело осуществили десантную операцию по захвату сильно укрепленных островов северной части Курильской гряды и вынудили противника капитулировать.
Четыре года на Камчатке
Из воспоминаний ветерана, сохранившихся в архиве семьи:
– Это был внеочередной призыв. В армию брали даже тех, кому еще не было 18. Руководство страны знало, что война с фашистской Германией неизбежна. В этот день на стадионе дивизии мы отрабатывали навыки конной езды. Здесь нам и сообщили о начале войны. Но наши войска никуда не перебросили, все четыре года мы находились на Камчатке. Это было напряженное время: постоянные учения, стрельбы, многокилометровые переходы на лыжах. И ожидание сводок с фронта. Каждая победа вселяла уверенность в наших силах. Как и многие солдаты, я постоянно писал прошения в штаб дивизии с просьбой отправить на передовую, но каждый раз получал отказ. 
Командование объясняло это тем, что впереди у Советской армии еще освобождение Сахалина, поэтому необходимо ждать и готовиться к предстоящим боям. Когда это должно было произойти, никто точно не знал. Лишь после победы над Германией мы поняли, что осталось совсем немного времени до вступления СССР в войну с Японией. К операции готовились несколько месяцев. Стягивались все силы, постоянно подвозили технику, прибывали войска. А Япония тем временем разрабатывала план, предусматривающий захват Северного Сахалина, Приморья, Петропавловска-Камчатского, Владивостока, а затем Забайкалья и Транссибирской магистрали. Военные круги Японии рассматривали Сибирь и Дальний Восток в качестве составных частей будущей «сферы процветания».
Курильский десант: Северо-Курильск
Как вспоминает Анатолий ЗАКОМОЛКИН, его полк освобождал Северо-Курильск:
– В тех местах стояла наша пограничная застава, в 5–6 километрах от нее располагалась тресковая база, на ней жили наши рыбаки. По побережью находились японские поселки. Первый десант, высадившийся в районе японской военной базы, был уничтожен почти полностью. Вслед за ними пошел второй десант, который тоже потерпел поражение. Я находился в составе третьего десанта. Он заходил с тыла противника. Вместе с нами находился наш командующий генерал-лейтенант А.Р. Гнечко, руководивший всей операцией. Высадка десанта происходила на рассвете, в 5 утра 18 августа с мыса Васильева. Мы не услышали тогда ни одного выстрела. Кругом стояла мертвая тишина. Лишь иногда кое-где раздавался всплеск воды от прыгающих в нее людей. Как только первые из нас вступили на землю, началась мощнейшая перестрелка. Японцы встретили нас сильнейшим артиллерийским, минометным и пулеметным огнем. Это продолжалось более пяти часов. Японский дот прижимал огнем к земле бойцов. Много тогда полегло наших. Потом все стихло. Командование дало указание найти командный пункт противника. Группа солдат отправилась на разведку, но природные условия в этом месте затрудняли задание, кедрач спутывал ноги, не давая возможности передвигаться. Японские доты и дзоты находились в сопках, видимость у противника была великолепная – на несколько километров. Одни только противотанковые рвы простирались на 40 километров. Как потом стало ясно, личный состав, склады боеприпасов находились в подземных убежищах. В них оборудовали госпитали, электрические и телефонные станции. Подземные галереи обеспечивали неуязвимость от артиллерийских снарядов и авиационных бомб. Одним словом, пока Курилы находились под оккупацией японских войск, противник времени даром не терял. Там было развернуто несколько батальонов. Все окопы и доты строили для японцев репатриированные корейские граждане. Я сам был свидетелем того, как японцы расправлялись с этими людьми. Их тела, а некоторых еще живых, сбрасывали в выкопанные ими же ямы и засыпали землей. Люди кричали, умоляли о пощаде. Но палачи были беспощадны.
Награда из рук командующего
– После того как японцы оказались окруженными, командующий Гнечко объявил им ультиматум. Японское командование долго думало. Поняв, что они оказались оторванными от империи, которой уже не существовало, они предпочли плен бессмысленной войне. Я был тогда в охране командующего – вместе с ним заходил в штаб японцев. Гнечко им говорил, что думать уже поздно, что их войска окружены. К тому времени нам подвезли еще технику, людей, прибыли самолеты. Поэтому мы были готовы уничтожить противника до последнего человека. Реально взвесив ситуацию, японское командование решило сложить оружие и сдаться в плен. Как оказалось, у противников был значительный перевес в живой силе, их насчитывалось около 25 тысяч человек, а нас было всего 8 тысяч. Гнечко доложил главнокомандующему войсками на Дальнем Востоке об успешно проведенной операции. За японскими военнопленными пришел американский пароход. А для меня на этом война закончилась.
***
Вспоминая Гнечко, Анатолий Степанович рассказывал, что командующий был очень внимательным по отношению к солдатам. Планы операции продумывал тщательно. Из рук командующего и Закомолкин получил боевые награды за участие в Курильской операции. Это медали «За боевые заслуги», «За победу над Японией» и орден Отечественной войны II степени.
Жить на свободной земле
Как рассказала дочь Анатолия Степановича Валентина Машкова, после освобождения островов Закомолкин еще несколько месяцев находился на Курилах, служил в составе своей части. А потом вместе с товарищами решил остаться на освобожденной территории для освоения этой земли. Сюда же перевез из Петропавловска жену Марию Дмитриевну (они познакомились и расписались на Камчатке в начале 1940-х) и двоих детей. Казалось бы, у человека, уцелевшего под пулями, должно было все сложиться удачно. Но… с парохода, на котором находились семьи бывших военнослужащих, людей пересаживали на сейнеры,
во время перегрузки разыгрался шторм, и все нехитрые пожитки семьи Закомолкиных, как и других переселенцев, были смыты водой. Удалось спасти только корову. Все имущество пришлось наживать заново. Закомолкины направились на тресковую базу под Северо-Курильском. Там, по словам Валентины Анатольевны, ее отец вместе со своими однополчанами решили создать рыболовецкую артель. Потом туда приехали организатор рыбной промышленности на Дальнем Востоке Надибаидзе и заместитель председателя Совета Министров СССР Микоян. Как рассказывал ветеран, они решили перевести артель на Итуруп. Прислали пароход, и он с двумя товарищами отправился подбирать место для будущего жилья.
Сахалин – не Париж
Так и прожили два десятка лет на Итурупе. Анатолий Степанович работал бригадиром рыбаков. Уловы трески и других пород рыбы были громадными, не успевали сдавать их на завод. Тогда люди не уезжали с Курил и Сахалина, потому что условия работы были неплохими, природа необыкновенная. Правда, зима и лето суровые. Выпало семье пережить и страшное цунами 1952 года… Анатолий Степанович любил вспоминать слова Сталина, который говорил, что «Париж на Сахалине создать невозможно, но условия для жизни – создадим». Вот и создавали. Он вспоминал, что уже в те годы японцы браконьерили, но очень мало. Пограничники их здорово гоняли, забирали уловы, суда, да и штрафы заставляли платить. В общем, счастливая и правильная жизнь была. В 1973 году семья переехала жить в планировочный район Новоалександровск (город Южно-Сахалинск), Анатолий Степанович работал в коммунальной компании плотником, кочегаром, разнорабочим. Там Закомолкины прожили до последних дней. Мария Дмитриевна умерла в 1993-м. Их богатство – дети, всем им дали образование, есть внуки и правнуки.