Родился в Амурской области. Ушел на фронт добровольцем в сентябре 1941 года. Был зачислен в войска 21-й воздушно-десантной бригады. Воевал под Сталинградом, получил тяжелое ранение. После госпиталя в декабре 1942 года был зачислен в 106-й учебный полк, а в августе 1943-го отправлен на Калининский фронт. В феврале был переведен в 137-й отдельный мостостроительный батальон, строил мосты и дороги для наших войск. Демобилизовался в 1945 году. Награды: орден Славы III степени, орден Отечественной войны I степени, знак Почета. Жил в Южно-Сахалинске.
Добровольцы
...Как и для всех, война для меня началась неожиданно. Как парни дерутся? Набежали, друг дружку поколотили и разбежались. А тут уже не получилось. Сойтись – сошлись, а разойтись уже не смогли. Я жил на руднике в Райчихинском районе, тогда он назывался Бурейский район. Где-то часа четыре дня было, погода солнечная, теплая, ясная, и вдруг объявляют, что на нас напали немцы, перешли нашу границу. Все на улицу выскочили, не хотели верить, а потом по радио официально выступил Молотов, и началась другая жизнь. Мне на тот момент еще 18 не было, работал рабочим в шахтоуправлении. И вот секретарь комсомольской организации вызвала нас и говорит: «Ну как, ребята, жить будем? Пишите заявления». И мы написали, что желаем встать на защиту Родины. После нас на комиссию отправили, проверили, убедились, что мы живы-здоровы, руки-ноги есть – и все. Отправили в армию. Но ребята все хорошие были. У нас возле каждого дома стоял турник, другие спортивные приспособления, мы их сами делали, тренированные были...
Поволжье
...Собрали со всего Дальнего Востока призывников, погрузили в эшелон и привезли нас в Саратовскую область, есть там такое поселение поволжских немцев, село Лизандергей. У них там все было на немецкий лад, по сравнению с нами жили они хорошо. Немцев оттуда увезли, а нас заселили повзводно в их дома. Там проходило формирование 9-го воздушно-десантного корпуса 21-й воздушно-десантной бригады. Парашютистов готовили, саперов-подрывников, много военных специальностей было. Вот там и началось наше обучение военному искусству. И там мы находились до конца ноября 1941 года. Тогда обмундировали нас в солдатское, выдали винтовки, погрузили в эшелоны и повезли. Куда – никто не знает...
Подмосковье
...Приехали в Орехово-Зуево, там город Кержачь, выгрузили нас, расселили по квартирам. В это время под Москвой была очень сложная обстановка, поэтому там концентрировали воинские подразделения. Рядом с нами дислоцировался 4 воздушно-десантный корпус. Было несколько попыток высадить десанты, но все они плохо закончились. Находились люди, которые информировали гитлеровцев об этом. Шпионов много было. И со стороны наших тоже...
Сталинград
...Переименовали нас в пехотные подразделения, перевели в 106-й гвардейский полк, и в июле увезли под Сталинград. Там такой район есть – Бекетовка, рядом завод сталелитейный. Постоянные бомбежки шли, бомбили все, что только могли, население эвакуировалось своим ходом, кто как мог, так и уходил. Скот угоняли, потому что был приказ: врагу ничего не оставлять. Когда мы пришли туда, Сталинград еще более-менее выглядел по-городскому, а потом все почти разгромили. Основной транспорт у нас тогда был гужевой. И вот послали нас в Дубровку за этими лошадьми, мы сто штук их отловили и привели в часть. Но жить долго им не пришлось, потому что там голые степи, видно все, и их бомбили нещадно, уничтожили почти всех. Поэтому всю технику и оружие солдаты таскали на себе...
Контратака
...Где-то часа в четыре дня в контратаку нас подняли. Сила небольшая, рота всего, причем подняли неожиданно. Пошли, ну и переколотили всех, вышли из этой контратаки всего четыре человека. А было около сотни... Командир взвода Васильев выжил, еще два парня и я. Но я уже был ранен, а ребята ничего, нормальные...
Калининский фронт
...Ну потом госпиталь в Саратове, там подержали, состояние тяжелое, и отправили меня в глубокий тыл. Привезли в Кемеровскую область, вылечили, а потом снова в часть, 105-я учебная противотанковая бригада, 106-й учебный полк. Там готовили и артиллеристов, и минометчиков, и связистов, все специальности военные. А потом сформировали группу младших командиров, и я туда вошел, и отправили нас на Калининский фронт...
Боевые дороги
...Есть такой город Торопец, там Гитлер готовил себе зимовье. Правда, зимовать ему там не пришлось, городишко мы потрепали изрядно. Как-то три дня шел бой за освобождение одного населенного пункта, название не помню. Мы понесли большие потери, но и немцам тоже досталось. Им пришлось отступить, мы их догнали у города Невель, и там встали в оборону, оборонялись больше месяца. 1943 год, ноябрь-декабрь, гнилая погода, сырость, хуже, чем на Сахалине. Лопатой чуть копнул – уже вода. И вот обороняемся. То они нас, то мы их треплем. А 12 декабря решили, что надо помыться-побриться-переодеться. Баня у нас интересная была: ставили железные бочки, воды наливали, сверху натягивали палатку, соломы настилали и мылись. Правда, паразиты на чистое белье лезли, как не знаю что. У всех поголовно был педикулез. Берешь гимнастерку, держишь над костром, а вши аж трещат
на огне... Так вот, нас в этой бане обстреляли. Меня там ранило, но не тяжело. Отправили в полевой госпиталь, и оттуда я в эту часть уже не вернулся. Отправили в отдельный мотостроительный 137-й батальон. Строили лежневые дороги и мосты. Построили мы мост в Великих Луках, и нас в Латвию отправили. Там прошел ряд боев. Потом нужно было через Западную Двину мост построить. Строили мы очень быстро, не больше трех дней. Построили, и нас начали готовить к переброске на Дальний Восток. Но отправить нас туда не успели, была подписана капитуляция Японии, и мы остались дослуживать в Великих Луках...
О жизни и смерти
...Один раз на войне мне приснился интересный сон: накопан ряд могил, и возле них в ряд стоят гробы. А около одной могилы гроба нет. И я во сне говорю – о, кому-то очередь еще не подошла. И в этот же день меня ранило. До сих пор помню этот сон. Я как заговоренный был, смерть мимо проходила. Однажды был такой случай. Стояли мы у совхоза «Ловец». С одной стороны немцы, с другой мы. Они нас видели, и мы, их тоже. Они по нам стреляли, и мы по ним. Помню, вторая половина дня, солнышко, тепло, и мы как тараканы, повылезли погреться. И подошел ко мне один паренек, Вася его звали, из Сибири. Стоим в траншее друг напротив друга, разговариваем, и он рассказывает: «Сейчас так хорошо спал, мама приснилась, я ей письмо написал, надо отправить». И в это время выстрел, и пуля ему прямо в висок. И нет парня... К нам пополнение часто присылали из союзных республик. Самые боевые парни – это грузины и осетины. А остальные совсем плохо были подготовлены. Гибли часто. Нас во взводе было 12 человек, костяк, мы как заговоренные были, а ребята из пополнений быстро погибали...
Обычное дело
...Когда немцы прорывали нашу оборону под Невелем, нас всех сняли с передовой и отправили охранять штаб. И потасовка там шла всю ночь. Потом подошли дополнительные войска, эту ситуацию ликвидировали. Героизм? Нет, обычное дело. Сказать, что мы особо смелые были – не скажу. Как все. Стрелять – значит стреляем. В атаку идти – идем. Нигде не отставали. Мы защищали свободу, достоинство и честь нашей страны, стремились доказать, что мы сильнее, что мы победим, вот такой настрой у нас был...
Победа
...Однажды получилась у меня история интересная. В 1945 году стояли мы в Великих Луках. Город разбит в крошево, только два здания сохранились. Наша часть располагалась в монастыре. Сначала в нем немцы жили, а после мы. Кладбище при монастыре было больше, ухоженное. И вот что интересно, немцы его совсем не тронули. А когда мы туда пришли, все кладбище разбили. Техники туда понагнали, тракторов, землянки начали рыть... Но в этих землянках жить никто не смог, их крысы наводнили, и пришлось людей расселять куда придется. В том числе и к нам в монастырь. И дали мне тогда десять дней отпуска, а куда ехать – не знаю. И тут получил извещение, что отец мой находится у брата в Брянске, и решил к нему съездить. Поехал в конце апреля, а 3 мая мы уже в Брянске праздновали Пасху. Оттуда я вернулся в Москву и отправился через Павелецкий вокзал в Великие Луки. На вокзале подходит ко мне мужик, просит прикурить и рассказывает: «Нас тут заставили портреты развешивать, здание украшать. Скоро, говорят, капитуляцию Германии объявят». Никто ничего не слышал, а этот монтер уже знал! Приезжаю в Великие Луки, ребята встречают, спрашивают, какие новости, а я говорю: «Да вот так, капитуляцию Германии скоро объявят». Они кричат: «Ты не болтай! Придумываешь тут!». Ложимся спать, а в 2 часа ночи дневальный кричит: «Победа! Подъем!» Все подскочили, друг друга переспрашивают, а потом уже наш командир пришел, капитан Иванов, и подтвердил: «Да, получили сообщение. Победа...»
Домой
...Тогда было распоряжение правительства: работников угольной и металлургической промышленности в армию не призывать, а привлекать к основной работе. И меня вызвали в штаб, и сказали – есть указание правительства шахтеров уволить в запас и вернуть на работу. Я отказался, остался в части и прослужил там до декабря 1945 года. А потом меня снова вызвали и сказали: все. Увольняем. И я поехал домой...