Родился в Мордовии. На войне служил шофером. Свою первую награду – медаль «За боевые заслуги» – получил за то, что смог вывезти тяжелораненых солдат из немецкого тыла. Воевал на Сталинградском, Ленинградском, Волховском, Прибалтийском фронтах. Освобождал Польшу и Германию. Награжден орденом Отечественной войны, двумя медалями «За боевые заслуги», медалями «За оборону Ленинграда», «За оборону Сталинграда». После войны приехал на Сахалин и до пенсии работал водителем в пожарной охране города Корсакова.
Два призыва
Я пошел в армию еще до войны, в 1936 году. Служил в 33-м морском пограничном отряде НКВД на Ладожском озере. Когда демобилизовался, приехал в Москву. Там брат у меня жил. Отучился, сдал на шофера, и уехал в свою деревню. Оттуда в 1941 году снова был призван в армию. Отправили служить в авиацию, в БАО – батальон аэродромного обслуживания. Когда наши оттеснили от Москвы немца, авиация полетела дальше, а нас расформировали. Ну а потом пошел по фронтам: Сталинградский, Ленинградский, Волховский, Прибалтийский…
Путаница
После расформирования БАО я попал в состав 18-й стрелковой дивизии водителем в медсанбат. Нас отправили под Сталинград. Это был 1942 год. Поехал я в полк за ранеными. А у нас в полку были четыре танка. И вот ночью я еду, и мне встретился танк. Я думал, что это наш, а это, оказывается, немецкий. Промчался мимо меня, и все. Уже начинало рассветать. Вижу, идут еще четыре танка, но не навстречу, а параллельно, метров до них, может быть, 30–40. И опять я решил, что эти танки наши. Пригляделся – немцы! Я на передовую ехал, а они в наш тыл. Уже полностью рассвело, и тут началось наше отступление. И все меня предупреждают, что не езди туда, там уже немцы. Я вернулся обратно в медсанбат, начальнику доложил, а замначальника особого отдела говорит: «Попробуйте еще раз, там же люди остались». Поехал. Смотрю, а там уже немцы, я их вижу. Вернулся в медсанбат, а он уже эвакуировался. Остались палатки, а в них раненые. Я подъезжаю, а один стоит и кричит: «Братцы, немцы!» Это он про меня. Подъехал, открываю борта и говорю: «Кто может, давайте грузитесь по-быстрому». Кто мог, забрался в машину сам, кто не мог, тому помогли. Ну а палатки остались немцам.
Долгий путь в медсанбат
Там через речку надо было проехать, через мост. Подъехал, а на мосту машина с буксиром застряла. А над нами уже начинают самолеты помаленьку кружить. Ну я проехал вокруг километра два, наверное. Подъезжаю к здоровой деревне, по-ихнему станица. Увидел нашу машину, пошел к водителю узнать, куда же нам ехать. А тут самолеты круг сделали над станицей и как начали долбить! Ничего не видно! Так всю станицу и разбомбили. Ну а я куда? Ждал начальство. Начальство пришло, дало указание везти раненых в госпиталь. Сказало, он тут недалеко. Я туда поехал, в этот госпиталь, а его нет, уже эвакуировался. Дальше надо ехать. Ехал всю ночь, все-таки добрался утром до госпиталя, сдал раненых, покушал, заправил машину и вернулся обратно в разбомбленную станицу. Там остановил меня часовой, спрашиваю его, где медсанбат, а он: «Сейчас пойду к командиру, спрошу». А командир где-то в свинарнике или в овчарне, больше негде было спрятаться. Часовой вернулся и привел четырех человек раненых, два офицера и два автоматчика. Сказал, что километрах в семи село Паньшино, там, говорит, медсанбат. А какой там медсанбат, когда там линия фронта?
Паньшино
Ну я приехал туда, посмотрел, а там глушь такая, никого нет. Ну, думаю, куда ехать? Отъехал от деревни, там лощина была, я в эту лощину завернул, остановился и ждал, когда рассветет. Тут выяснилось, что горючего мало. Уже светло стало. Слышу – машина идет, гремит. Я санитару говорю: «Бери давай ведро, пойдем бензин добывать». Вышли на дорогу, а это, оказывается, наша машина, с нашей дивизии. И в ней интендант! Он такой любезный, горючего дал и подсказал, что тут недалеко расположился медсанбат. Мы заправились, поехали туда, сдали раненых, заправил я машину, покушал. А в Паньшино уже подошел немец, и там уже бои идут вовсю. Поехал я туда за ранеными, стал их оттуда вывозить. Такая у меня была работа.
Водитель-стрелок
На остальных фронтах я тоже служил в медсанбате водителем. Когда сняли блокаду Ленинграда, я там был, возил раненых. Стреляют вокруг, взрывы, а я еду, везу людей. Большая радость была, когда наши войска встретились. Бои там шли страшные, столько людей погибло… И самому стрелять, конечно, приходилось. Когда встречали немцев, отстреливались. Бывало и так, что я ехал с ранеными, и нас начинали бомбить. Я сразу искать укрытие, старался спрятать машину. Если не было такого места, продолжал движение. Другого выхода не было. Обстрелы все время были, и бомбежки тоже. Какая бы ни была тяжелая поездка, времени отдыхать не было. Приехал, поставил машину, тут же санитары подходят, снимают раненых, а я уже машину готовлю к следующему выезду. Помню, однажды на Прибалтийском фронте немец наступал и чуть не захватил меня с ранеными. Подъехал я на погрузку, и немцы как раз. Но я не струсил, сумел всех погрузить и быстро оттуда уехал. Раненых было человек одиннадцать. Всех вывез, никого не потерял. Потом получил медаль «За боевые заслуги».
Тихая Победа
Закончил я войну на острове Борнхольм в Балтийском море. Это Дания. На этом острове немцы засели, и наш полк направили туда. А День Победы я встретил в Германии. Он для меня тихим получился. Ехал по немецким городам, там везде висели плакаты «Германия капитулировала». Немцев я не видел, а наши солдаты, конечно, в хорошем настроении были. В воздух стреляли. А я не стрелял. Мне некогда было. Я раненых вез.
Домой
Уже после Дня Победы ко мне подошел врач и говорит: «Хочешь домой поехать?» Я говорю: «Хочу» – «Тогда поедешь со мной». Оказывается, его отпустили, и он забрал меня с собой. Ну вот я с ним поехал, прибыл в Москву, и домой. Так началась моя мирная жизнь…