Родился в деревне Полянке Сергачского района Горьковской области (сейчас Нижегородская область). Участник трудового фронта. Войну встретил 13-летним мальчишкой, оставшись в семье главным кормильцем. Работал на колхозных полях, пережил голод и страх бомбежек. После войны служил в танковых войсках в Подмосковье. В 1950-х по вербовке приехал на Сахалин, до пенсии работал шофером в автопарке Южно-Сахалинской автотранспортной конторы. Награжден ведомственными и юбилейными медалями, ветеран труда. Живет в Южно-Сахалинске.
Время отодвигает события дальше и дальше, а память тускнеет. Но Петр Николаевич в свои 92 помнит детали из военного детства, он рад встрече и, несмотря на плохой слух, просит задавать вопросы. Сильный, широкоплечий, искренний. «Много в жизни было и горестей, и радостей, – вздыхает он, – но и сейчас, как мы выжили в ту войну и как сильно ждали Победы, забыть не могу. Вот все у меня сейчас есть, только бы жить да жить. Жаль, времени для этого уже не остается…»
Война на колхозных полях
Детство у Петра Ананьева закончилось уже в первый месяц войны. Из родной деревни Полянки Сергачского района (в правобережье реки Волги) вместе с другими мужчинами ушел на фронт его отец, а через несколько дней семья получила похоронку – погиб в бою. На плечи женщин, стариков и подростков легла вся тяжесть деревенской жизни. Надо было обрабатывать землю, выращивать хлеб, готовить корм для скота. Да и до войны жизнь в колхозе была не очень красна. – Во время войны все стало держаться на нас, подростках, и на женщинах. Приходилось пахать, боронить и сеять, плуг на себе таскать – работали с удвоенной силой, – рассказывает Петр Николаевич. – Трудился я и на молотилке. Помню, как только намолотим партию зерна, сразу 70–80 килограммов от нашего колхоза готовим на сдачу в район, там находился приемный пункт. Мы из последних сил выполняли план сдачи сельхозпродукции, оставались крохи, все выгребали, до копейки, и отправляли на фронт. Один лозунг был – победить врага. Всё для фронта, всё для Победы. Люди в деревне жили очень тяжело. Семья выжила лишь потому, что по деревенским меркам была небольшой – две сестренки, мама и он, 13-летний мужчина. А еще потому, что обязательно свой огород сажали. А вот семьи, которые имели по 10 детей, и таких было большинство, выживали с большим трудом. – Я видел, как люди пухли от голода и умирали. Детям постоянно хотелось есть. Что только мы не жевали: и крапиву, и все-все, что росло под ногами или что в земле вдруг затерялось. Благодаря этому и выжили. Лошади, наша главная сила, во время войны были полудохлые, кормить-то нечем, а ведь приходилось на этих лошадях пахать и сеять. В плуг запрягаешь, а она падает… и сидишь, плачешь. Зато, когда травка первая появлялась, нас до самой ночи работать заставляли. Пережил я многое…
Зарево в небе
Видел ли он войну? Когда наступал вечер, далеко за лесом, в той стороне, где раскинулся Горький (Нижний Новгород), частенько вспыхивало зарево. Что там происходило, сельские мальчишки узнали позже. – Война была совсем близко от нас. Немцы хотели разбомбить один- единственный мост, где Ока с Волгой соединяются, и если бы им это удалось, то оборвалось бы транспортное сообщение, все производство встало бы, – вспоминает Петр Николаевич. – Очень красивое место, трамваи там ходили с одного берега на другой! И был порт для грузовых судов, прибывавших в Нижний Новгород. А у нас в деревне, как только вечер и как бомбежка над городом начинается, в небе полное зарево. 
Мы с подростками это наблюдали, и сердце стучало от страха, что же там происходит? Казалось, что с каждым днем зарево приближается и впереди нас ждет что-то страшное. Там было столько артиллерии, страшно представить. Но разбомбить крупнейший центр производства и промышленности им удалось только по краям, главная часть уцелела. По данным историков, город Горький с 1941 по 1943 год подвергался массированным авиаударам. За время войны вражеские бомбардировщики совершили 43 налета, из них 26 налетов ночью, во время которых на город были сброшены 33934 зажигательные бомбы и 1631 фугасная. Горьковский автозавод имени Молотова в годы войны стал одним из главных арсеналов фронта. В память о трудовом подвиге горьковчан, о весомом вкладе горьковских предприятий и их тружеников в приближение Победы Нижний Новгород удостоен звания города трудовой доблести.
На московских парадах
В колхозе Петр Ананьев проработал до 1948 года, пока не призвали в армию. – Это был первый призыв после войны, я три года служил в НароФоминске Московской области в прославленной тяжелой танковой Кантемировской дивизии. За время службы был участником шести парадов в Москве – трех октябрьских и трех майских. Потом пришла демобилизация, нас приглашали работать в московскую милицию, и многие согласись, но я отказался, не захотел новой жизни «под козырек». Поэтому отправили туда, откуда призывался, в родной колхоз. При этом понимал, что работу найти будет трудно, ведь специальность у меня была только военная. В общем, приехал в родную забитую деревню. А дома, по словам Петра Николаевича, он случайно встретил вербовщика из Горького, который звал восстанавливать промышленность на далеком Сахалине. Для молодого мужчины открылись новые горизонты. Выдали 300 рублей подъемных, и в путь. Договор был оформлен на шесть месяцев, работать предстояло в рыбной отрасли.
Поймать удачу за хвост
Его сахалинская жизнь началась с поселка Правда Холмского района. Приезжающим в ту пору переселенцам пришлось жить и работать совместно с японцами, перенимать их производственный опыт, это обстоятельство сыграло значительную роль в процессе послевоенного восстановления и отразилось в документах того времени. – Было у нас две бригады, одной командовал японец, а нашей – русский по фамилии Мартьянов, – рассказывает Петр Николаевич. – Занимались прибрежным ловом, селедку ловили мили за 2 или 3 от берега. Наловишь, загрузишь в вакуум объемом 80–120 тонн, и катер его тянет, чтобы перекачать в чаны на берегу. Один рыбный насос был всего-навсего. Так вот, этот японец не подчинялся никому, потому и улов у него хороший был. Он абсолютно точный прогноз погоды ставил, не то что наш специалист: вроде погодка отличная, а мы на берегу сидим. И наоборот: выйдем в море, а нас там болтает- штормит, мы и рыбы не берем, и на берег нельзя. Может, нерыбный год был, но такого, что рыба кишит всего в нескольких метрах от берега, мы так и не увидели, удачу за хвост не поймали и ничего, таким образом, не заработали. Дорабатывать еще три месяца по договору их направили на завод Сахалинской торгово-заготовительной конторы Главрыбсбыта Главсахалинрыбпрома в Южно-Сахалинске. – Но и там мы больших денег не заработали. На обратную дорогу дают 80 рублей, а что на них купишь? На Сахалине в ту пору, конечно, селедка бесплатная была, да и любая рыба доступна в магазинах. Так и остался здесь. Водительские права у меня имелись, поэтому пошел работать в автобусный парк. У конторы было, как помню, шесть маленьких пассажирских автобусов, несколько такси и грузовые машины.
Городская автоконтора
– Три года я проработал на грузовой машине. Возили камень из Троицкого, из Лугового, где был карьер, – вспоминает Петр Ананьев. – Никогда не забуду то время, камень грузили вручную, причем в большинстве – женщины. Видеть это было невыносимо. От улицы Сахалинской до проспекта Победы возили, там тоже камень вручную из машин разгружали – откроем борта и швыряем! Это сейчас проспект Победы считается центром, а тогда была далекая улица. Да и вообще Южно-Сахалинск после войны был большой деревней. Как повествует РИА «Сахалин – Курилы», с присоединением Южного Сахалина одной из первых задач новой власти стало налаживание транспортного сообщения. Уже весной 1946 года газета «Советский Сахалин» написала: «С 20 марта началось регулярное автобусное движение по главным улицам города Тоехара. Скоро автобусный парк будет увеличен, что полностью обеспечит потребность населения города в транспорте». В 1951 году Министерство автомобильного транспорта отгрузило на Сахалин 15 автобусов ГАЗ-71 и 10 такси. Часть машин пополнили автопарк Южно-Сахалинской автотранспортной конторы, остальные получило областное автоуправление для других городов области. Еще год спустя на улицах Южно-Сахалинска появились новые комфортабельные цельнометаллические автобусы марки ЗИС-155 и ГАЗ-651. Городская автоконтора имела к тому времени уже 16 легковых такси «Победа». По большому счету, именно тогда автомобилизация на Сахалине начала выходить из «детского возраста». Вопросы инфраструктуры уже решались комплексно, в масштабах всей страны.
Что у нас растет? Надбавки
Когда трехлетний договор закончился, на базе автотранспортного предприятия организовался трест и тех, у кого был «второй класс» по вождению, перевели в автобусный парк. По Южно-Сахалинску стали ходить автобусы побольше, а шоферов не хватало. Водителю Ананьеву приходилось и работать, и одновременно учиться на «первый класс» в автошколе. Пришлось заключить договор еще на три года, ведь тогда надбавки (10 процентов) шли через шесть месяцев отработки на Сахалине. – По этому поводу хорошо сказали Тарапунька со Штепселем (популярный в СССР комический дуэт народных артистов. – Прим. ред.), на которых нам удалось прорваться во время их выступления в ДОСА. Так вот, Тарапунька со сцены тогда спрашивает товарища: «Вот ты приехал на Сахалин, ты замечаешь, как здесь все растет?» Тот спрашивает, а что же именно здесь растет. «А здесь надбавки растут. Как шесть месяцев отжил, сразу денег прибавляется. До 100 лет проживешь – и богатым станешь». Да разве ж до 100 лет проживешь? А Тарапунька отвечает: «Да что ж я, дурак – помирать с такими-то деньжищами?» Мы, конечно, смеялись и помирать точно не собирались. Отработав еще пару лет на автобусе, я кое-что заработал, появились свободные деньги, поехал в отпуск в деревню. Но ничего хорошего там не увидел, колхоз каким был, таким и остался. Посмотрел я, посмотрел и обратно вернулся на Сахалин. К тому же с личной жизнью все хорошо на острове сложилось, я встретил свою жену Людмилу.
Мирная жизнь
– Как у нас с женой все получилось? В автобус однажды зашла молодежная компания, там была и моя избранница – девушка, приехавшая из Рязани, – погружается в воспоминания Петр Николаевич. – Улыбнулись друг другу, и все закружилось. Хотя жена моя на 10 лет моложе была. В общем, на вид я был недурной, здоровый мужичок, не пил, не курил. 56 лет мы вместе прожили, двоих детей нажили. Вместе несколько раз ездили в отпуск на мою родину. Людмила всю жизнь работала в системе УИН. Дочь Светлана сейчас – главный человек в моей жизни. Жена умерла четыре года назад после болезни. Сын Олег погиб в 1993 году во время трехлетней службы на острове Русском под Владивостоком. Что там случилось, до сих пор не понимаем, ведь никакого порядка в ту пору не было. Выйдя на пенсию из автобусного парка, где отработал всю жизнь, он стал заядлым рыбаком и охотником, человеком природы. Только тогда появилась возможность в полной мере увидеть, насколько уникален остров, ставший его судьбой. Но и на родину, на поле колхозное, тянет все чаще. Петр Николаевич Ананьев награжден ведомственными наградами, нагрудным знаком отличия «За безаварийную работу» трех степеней, в том числе I степени, юбилейными медалями ко Дню Победы в Великой Отечественной войне. Ветеран труда, участник трудового фронта.