Родилась в 1928 году в Новосибирской области. Участница трудового фронта. Войну встретила 12-летним подростком. Несмотря на тяжелые условия труда, вместе с другими деревенскими ребятами старательно работала на полях: выращивали лен. Маленькая Вера наряду со взрослыми женщинами бралась за любой тяжелый труд, который был необходим для того, чтобы облегчить участь воевавших на фронте: убирали зерно, мяли лен. Кроме этого девочка не забывала и об учебе в школе. Однажды Вера Ивановна помогла задержать дезертира, эту историю женщина запомнила на всю жизнь. После войны поселилась на Сахалине.
Трудовое детство для фронта
Мне было 12 лет, когда началась война. Семья была многодетная. Одна сестра рождена в 1915 или 1916 году, а вторая – в 1919-м. Еще был младший брат и я. Всех мужчин из нашей деревни забрали на фронт. Остался лишь один, у него были повреждены ноги, но он работал бригадиром. Верхом на лошади объезжал всю деревню и собирал на работу. Вся работа лежала на плечах детей и женщин. Даже председателем колхоза у нас женщина была.
Ручной труд
Тогда почти не было техники, не было комбайнов, пацаны ездили на лошадях, жали хлеб, а мы вязали снопы и оставляли, затем ребята их собирали на телеге. А молотить уже с помощью простой молотилки. Пацаны подают снопы, а мы, девчонки, оттаскиваем это зерно. Вот так и работали, не боялись ничего. А еще лен у нас был. Как поспеет, бригадир объезжает на лошади и кричит, сообщает о том, что завтра надо мять лен. И мы в школу не идем, а работаем в поле. Каждому отмеряли по пять соток, и пять соток пока не обработаешь, с поля не уйдешь. А зарплата у нас была – стакан молока и кусочек хлеба.
О близких на фронте
Мой родной брат погиб на фронте, похоронен в Белоруссии. Двоюродных братьев много погибло, дядя погиб. У нас отец в германскую войну четыре года был в плену. Сестра одна была на военном заводе. А еще одна сестра с 1925 года была забрана на медсестру на учебу в Новокузнецк. Осталась только я с младшим братом.
Детство без детства
Когда мы работали в тяжелых условиях, будучи подростками, мы все понимали, несмотря на тяготы, не отказывались. Вот отмерили нам по 5 соток льна, вот пока мы не вырвем, никуда не уходили – ни на обед, ни отдохнуть. Вся детвора – ровня моя, все на совесть работали. Мы были заинтересованы, чтобы победа была за нами. И все трудились, чтобы наши отцы, братья, наши солдаты, которые были на фронте, скорее вернулись домой. Единственной радостью или развлечением для нас после работы было купание. Вот мы закончили работать в поле, нам дали по стакану молока, по кусочку хлеба, и мы отправлялись на речку, которая была рядом. Пойдем накупаемся, побалуемся немного, и все. А так сильно веселья в нашей жизни не было.
День Победы
День Победы помню смутно, но общее ощущение радости и счастья, это четко отложилось в памяти. В День Победы я уже жила у старшей сестры. А она болела сильно у меня. У нее было трое детей, а я за нее работала, а она только ездила отчитывалась. За мной была закреплена лошадь, и я каждый день за 10 километров везла сливки просепарированные и казелин – тогда не творог был, а казелин, что-то для самолетов было, говорили. Вот это я помню хорошо, что для самолетов этот казелин варили, и я хорошо его делала. Когда передавали информационные сообщения о том, что наши самолеты подбили немцев, я радовалась и чувствовала свой вклад в это. Пускай небольшой, но вклад. Когда я привозила сливки в район, меня агитировали, что-бы я устроилась работать на один маслозавод, но я не могла бросить больную сестру, поэтому не согласилась. Мне еще не было и 18 лет тогда.
Поимка дезертира
Мы жили в 10 километрах от райцентра вместе с сестрой, я работала за нее. В это время у нас в бору скрывались дезертиры. Дезертиром был наш деревенский Тимофеев. Имени я не помню. Сын у него с фронта героем пришел, а он дезертир. Ну, я на лошади ездила, а со мной обычно почтальон. Но она заболела и попросила: «Вера, пожалуйста, привези почту!» Ну, я сливки сдала, казелин сдала и поехала на почту, забрала почту, приехала домой. А тут милиционер, который ездил ловить этих дезертиров. Он когда-то работал с моей сестрой и всегда ночевал у нас. Я привезла почту и говорю: «Шура, это Мишин адрес, Миши Уронцева». Я его боялась потом как огня, что он прибьет меня за то, что я помогла. А у него была бронь наложена, его не брали в армию. Я сестре показываю: «Это Миши Уронцева адрес». А письмо было Тимофееву. И я это письмо Тимофееву не отнесла, не смогла. Приезжаю, девчонки меня встречают, говорят: «Вера, что тут было! Пять человек вели, тут народ на них плевал, клевал, чего только не кидали в них». Тут дезертиров поймали, и Тимофеев пришел, отец парня, который героем вернулся. Ну я после этого Мишу Уронцева боялась до смер- ти. Он же знал, что я почту носила и письмо не принесла. Ну он сразу после этого написал заявление и ушел добровольцем на фронт. А в том письме его предупреждали, что будет облава, а я принесла его адресату только на второй день.