Родился в городе Мелитополе. В июне 1941 года Виктору Рябцеву исполнилось 17 лет. Служил в кавалерии. Свою Победу встретил в Софии. Кавалер орденов Красной Звезды и Отечественной войны. После войны приехал работать на Сахалинскую железную дорогу. За свой труд награжден орденом Трудового Красного Знамени. Почетный железнодорожник. Живет в Южно-Сахалинске.
Первые дороги войны
11 июня мне исполнилось 17 лет, а 22-го война началась. Я тогда учился в Харькове, в школе военных техников. Когда началась война, был в городе Саки на практике, в Крыму. Курортное местечко, военный аэродром, и вот там меня застала война. Наше боевое крещение произошло во время первой бомбежки аэродрома. А спустя 2-3 дня пришла телеграмма из Харькова с приказом распустить всех по домам. А мне до Мелитополя было недалеко, и я с первым поездом уехал домой. А там сразу же получил повестку в военкомат. Велели явиться с лопатами, взять харчей на двое суток, и мы подумали, что нас отправят рыть окопы. Но нас повели не на фронт, а на восток. Целый день шли, дошли до Приазовья. На ночлег расположились по дворам, по сеновалам. Сопровождал нас лейтенант, он сказал: «В случае чего – собираемся на дороге, там, где поворот на Бердянск». Утром встали, собрались, где условились, пошли дальше, и тут нас разбомбили. Мы разбежались, попрятались кто куда, у дороги в поле и заночевали...
Путь на Ростов
...Утром проснулись с соседом, который вместе со мной в копне сена ночевал, вышли, никого не видно, никого не слышно. Он говорит: «Ну что, домой пойдем или куда?» Я говорю: «Нет, Коля, я домой уже не вернусь». Пошли на Ростов. И тут нас догоняют тачанка и повозка. Оказалось, это председатель райсовета и секретарь райкома из того района, где жил Николай, они его хорошо знали. Добрались мы с ними до Мариуполя, а там такая толкотня! Взрывали доменные печи, в город никого не пускали. Хорошо, у наших попутчиков там родственники жили, они знали, как город можно обойти по берегу моря. Приехали мы к ним, нас накормили, напоили, потом провели вокруг Мариуполя, и мы поехали на Ростов. По дороге проехали Таганрог. Там уже стояла воинская часть, и мы хотели устроиться туда служить. Остановились, пришел майор и объяснил, что это кадровая часть, необученных призывников они взять не могут. И поехали мы в Ростов, в областной военкомат...
Армия
...Приехали в Ростов. В военкомате узнали, что как раз на Кубани формируется казачий Кубанский кавалерийский корпус. В его состав входили казаки-добровольцы, которые еще в Гражданскую войну воевали. И вот нас туда направили. Привезли на станицу Незамаевскую. Правда, пришлось нам немного подождать. Этот кавалерийский корпус считался добровольческим, поэтому колхоз, который отправлял туда солдата, должен был справить ему форму казачью и снабдить седлом и лошадью. И уже когда нам выдали форму и лошадей, мы отправились в часть...
Первые бои
...Первые бои у нас были в августе 1942 года. Под станицами Кущевской и Павловской. Там жестокие бои были. Бились мы с немецкими егерями. Они готовились воевать на Кавказе, специально были подготовлены, чтобы штурмовать Кавказские горы. Но нас, молодых, меня и Колю, в бой не пустили, отправили охранять обоз. Мы ж пацаны, какие из нас вояки, мы и шашкой-то владеть толком не умели. А там была настоящая кавалерийская атака, шашками рубили. Когда мы туда вернулись на переформировку в 1943 году, в те же места, жители рассказывали, что целый месяц после тех боев убирали и немецкие трупы, и наши...
Уроки выживания
...У нас первый командир эскадрона капитан Головащенко был. Потом, после Днепра, ему присвоили звание подполковника. Он нам сказал так: «Не прите напролом, жизнь дороже. Не возьмем сегодня – возьмем завтра». И потом, когда я уже в 36-й полк попал, наш командир то же самое повторял: «Где нужно – заляжьте, прикройтесь, сделайте бруствер лопаткой...» А где лопатки-то! Они у нас были приторочены к седлам, это пехота их на ремне носила! А у нас все на седле. Шашка тоже на седле была. В пешем строю она мешает, под ногами путается. Только патронташ на поясе...
Боевой путь
...После боев под Кущевкой мы с боями отступали до Армавира. А потом повернули на Туапсе. Там мы должны были занять оборону на Туапсинском перевале. Из состава нашего 4-го кавалерийского корпуса там держали оборону мы и 5-й казачий Донской корпус. Потом нас сменила бригада морской пехоты из Новороссийска, а нас направили в Туапсе, ночью погрузили на поезд и вдоль черноморского побережья аж в район Грузии перебросили. И там по Кодорскому ущелью мы вышли к Грозному. Прошли его и остановились в районе Ачикулака. Там калмыцкие степи, пески, перекати-поле, верблюды да овцы паслись. Заняли мы там оборону и оборонялись до конца декабря, когда пришел приказ о наступлении. Как раз Сталинградская битва закончилась, и мы пошли в наступление. Освободили Кубань. Правда, еще под Новороссийском оставались вражеские войска, там война еще шла. В городах кавалерия не воевала, если только пешим ходом. И вот Ростов мы с левой стороны обошли, вышли на реку Миус, и нас в апреле отправили на переформировку...
Наступление
...Переформировывались мы до августа. Людской состав собрали быстро, а вот лошадей долго подбирали, ведь без них – кавалерия не кавалерия. И в августе пришел приказ выходить на исходные рубежи. Вернулись мы на Миус. Река неглубокая, где по пояс, где чуть побольше. Но быстрая, и противоположный берег крутой. Из-за этого мы весной не смогли с ходу ее взять. И вот начали наступление. С правого фланга пехота пошла, там берег более-менее пологий, а потом и мы пошли. Когда форсировали Миус, в конном строю пошли вперед, и за первый день мы 40 километров прошли. А немцы, они очень боялись кавалерии, они помнили, как им досталось на Кущевке. Когда там начинались бои, колонна танков немецких пошла в наступление, около 10 машин. Они шли вдоль лесопосадки. А наши кавалеристы – такие джигиты были, кадровые военные! Они запаслись бутылками с зажигательной смесью и всю эту колонну сожгли! Выскакивали из лесопосадки, немцы этого не ожидали, и вот так кавалеристы с колонной расправились. Командиру взвода после этого звание Героя Советского Союза присвоили...
Освобождение Украины
...Сколько лет прошло, память подводит, ёлки зеленые... Пошли в наступление, освободили Донбасс, дошли до моего родного города, до Мелитополя. Там речка есть, она неширокая, но глубокая, и берега крутые. Так вот мы стояли ждали, пока там мостик наведут. Я передал весточку своим родителям, чтобы знали, что живой. Когда мостик навели, мы двинулись, обошли город с левой стороны, дошли до Гавриловки, и там пришел приказ покаместь остаться в резерве. А передовой эскадрон двинулся на город Армянск, который находится на Перекопском перешейке, между морем и озером Сиваш. Осень, артиллерия отстала, она на конном ходу была, грязь, тяжело... А кавалеристы верхом на лошадях, быстрые, сразу кинулись туда, и немцы с флангов их и отрезали. Пока боеприпасы были – ребята оборонялись, а потом пробивались врукопашную, с шашками. Прорвались. Потом подошла пехота и пришел приказ сняться с обороны. Передислоцировали нас в местечко напротив Херсона на Днепре. Там небольшие хутора, по 10-12 домов, по долине в распадке тянутся. И вот мы там расположились, а уже с севера начался ледоход. Уже пошел лед, шуга по Днепру, да и ширина не позволяла его переплыть. Поэтому мы ждали переправы. Как раз получили новое вооружение, и нас начали обучать. Я уже был младшим сержантом...
Куриная слепота
...Когда освобождали Донбасс, начали ребята жаловаться на зрение. И я тоже попал. Днем вроде все видели хорошо, а ночью, как только сумерки, люди начинали слепнуть. А это недостаток витаминов был, ведь нас кормили сушеной картошкой, сушеными овощами, крупами, американской тушенкой, а в ней одно сало, мяса почти не было. Пришли в госпиталь, нас посмотрели – вроде все нормально, все видим, а вечером нет. Поставили диагноз – куриная слепота. Дали нам по бутылке рыбьего жира и вернули в часть. А тут старшина эскадрона дотумкал, дошло до него, как нам помочь. Организовал группу ребят, и пошли они собирать конский щавель. Он кисленький, съедобный. И вот первые щи с этим щавелем сварили, так возле кухни столпотворение было! Все с котелками идут добавки просить. И вот мы каждый день, пока на переформировке стояли на Кубани, этот щавель выбрали подчистую...
Про табак и прочее
...Я никогда не пил и не курил. На фронте, когда получал паек, всегда обменивал табак и водку на сахар. Один раз только выпил, холодно было очень, даже шинель не помогала. Обычно у нас шинели приторочены к седлу, пехота скатки носила, а у нас шинельки притороченные к задней луке. Но в тот раз очень холодно, это было под Мелитополем, а там осень смозглая такая, грязь, слякоть, и на рассвете принесли нам спирт для сугреву, вот я и хлебанул этого спирта... Немножко, не запьянел, но согрелся...
Помкомвзвода
...Когда дали звание младшего сержанта, назначили помкомвзвода. Это хоть и маленькая, но ответственность. Это ж надо за лошадьми смотреть, чтобы они были накормлены, напоены, чтобы людей вовремя кормили, чтобы боекомплект был в порядке. Это все заботы помощника командира взвода. Несмотря ни на что, следили, чтобы лошади были вычищены, гривы-хвосты расчесаны. А потом прислали нам командира. Лейтенант, но нестроевой он был, сам из политруков. И он мне говорит: «Слушай, младший сержант, я же не командир, я командовать не умею, командуй ты». Я отвечаю: «Я же не учился нигде, назначили, вот и работаю». Он говорит: «Так ты хоть воевал, а я ничего не знаю. Командуй ты». Вот я и командовал взводом. А там уже пришел приказ передислоцироваться. Встали мы напротив Никополя, село Каменка-на-Днепре. Пехота уже прошла, Никополь освободили, стали саперы наводить понтончики, их несколько раз разрывало. Потом откуда-то прислали два буксира, у них все время работали винты и на подтяжке они держали понтон. И вот мы по нему переправились ночью и пошли в наступление уже с боями. И дошли до самой Одессы.
Ранение
...А под Баштанкой меня ранило. В ногу. И комом земли мне глаз выбило. Я тогда в санитарном обозе был, но передвигался на своей лошади верхом. Там перед Одессой развернулся небольшой полевой госпиталь, и меня туда отправили. Лечили ногу и глаз. Я месяц там лежал. За это время наш кавалерийский корпус освободил Одессу, повернул в сторону Румынии, но потом пришел приказ перебросить его на 2-й Белорусский фронт. Я, когда об этом узнал, убежал из госпиталя. Уже до Раздельной дошел, а меня военный комендант поймал и обратно в госпиталь отправил. И вот оттуда меня выписали, дали пять дней погулять. А где гулять? Домой не уедешь. А там парень работал в госпитале, он жил в селе рядом, и я у него поселился. Порыбачили мы там с ним, рыбалка хорошая была, помню, сядем на лодку, уплывем в камыши... Такая рыбалка была, я нигде такой не видал...
Конное депо
...И вот дождался я, закончился мой отпуск, а там недалеко располагался 213-й армейский запасной полк, я должен был туда явиться. Пришел, и меня направили в учебный батальон. Назначили снабженцем. Главная обязанность – поехать на склад, получить продукты, приехать – сдать, и в таком же духе. А потом пришел приказ перебазироваться. Там самоходные баржи ходили через Дунай, и наш полк с их помощью переправили. На этой стороне Измаил был, а на той стороне румынская станица Тулча. Там мы и разместились, а потом пришел поезд, нас погрузили и отправили в Болгарию. Приехали в Софию, и я получил назначение как армейский кавалерист в передвижной армейский ветеринарный лазарет. А война-то уже кончалась, и был приказ лошадей отбирать, которые к строевой службе негодные, и отправлять их в Союз для работы в сельском хозяйстве. И вот мы в Софии набрали целый эшелон лошадей и поехали вместе с ними сопровождающими. Доехали до румынского города Галац, а потом до станции Бессарабская. Там 100 километров до границы и немецкое село, на тот момент оно пустое было. И там мы организовали 28-е конное депо. Через нас проходили все лошади, которые поступали с этого участка фронта. Мы их сортировали. Тех, которые годные для службы, оставляли для армии, а нестроевых – для работы в народном хозяйстве: направляли в колхозы, на шахты и так далее. И работали до тех пор, пока не пришел приказ о расформировании. А я тогда уже был старшиной эскадрона 28-го конного депо. И вот всех солдат мы отправили, погрузили все имущество – и в Одессу...
Победа
...День Победы я помню очень даже здорово. Он застал меня как раз в армейском ветеринарном лазарете в Софии. У нас был подполковник, начальник лазарета, любитель волейбола. А мы все в свободное время занимались спортом, можно сказать, мирная жизнь у нас пошла. Бывало, вечерами собирались в ленинской комнате, кто на гитаре играл, кто в домино, газеты читали. И как-то за столом этот подполковник сказал: «Ребята, как только объявят победу, я вас всех напою и накормлю!» И когда объявили день Победы, он слово свое сдержал...
Награды. Сахалин
...Самая дорогая моя награда – орден Красной Звезды II степени. Это в Болгарии. А первую награду я получил за освобождение Украины, медаль «За отвагу». Так получилось, что я в основном освобождал небольшие города, крупные не попадали в зону наших действий. Демобилизовался в 1946-м. Предложили ехать на Сахалин, год поработать на железной дороге. А я холостой был, подумал – и согласился. Так с 1947 года здесь и живу.