Родилась в Ленинграде. Когда началась война, отец ушел на фронт. Семья, в которой было четверо детей, осталась в осажденном городе. Пережили всю блокаду, День Победы встретили в Ленинграде. После войны, окончив семь классов, поступила в ремесленное училище, получила профессию закройщицы модельной обуви 9-го разряда. Повышала образование в техникуме, институте легкой промышленности. В 1958 году с мужем приехала на Сахалин. Вела уроки труда в начальных классах школы во Взморье, работала по специальности на обувном комбинате в областном центре, более 10 лет трудилась на ТВРЗ (тепловозоремонтном заводе). Имеет различные награды (около 30 юбилейных и ведомственных медалей), памятный нагрудный знак «Житель блокадного Ленинграда».
Часовые ленинградских крыш
Воспоминания о детстве Нине Викторовне Мигуновой даются нелегко, и все-таки она регулярно приходит в школьные, студенческие аудитории, каждый раз заново переживая те страшные блокадные дни и ночи. Подрастающее поколение должно знать правду о Великой Отечественной войне, истинную историю нашей страны, которая складывалась из миллионов судеб советских людей. Тем более что в островной области осталось всего пять жителей блокадного Ленинграда. – В сентябре 1941 года немцы подошли к Ленинграду, – вспоминает Мигунова. – Они хотели стереть его с лица земли. Началась блокада, которая продлилась (сейчас в это трудно поверить!) 900 дней и ночей. Бесконечные бомбежки и ночью, и днем. Город замер, без отопления, водоснабжения. В квартире у нас была буржуйка. Жгли всё: мебель, книги, тряпки. Спали, прижавшись друг к другу, на полу в одежде. В нашей коммуналке было семь комнат, в одной из них проживала больная, лежачая бабушка, вот она и спасала своим телом и теплом внучку. За водой, собираясь группами, ходили на Неву, ближе к ночи, чтобы не попасть под обстрел. По вечерам дежурили с мальчишками у нашего дома, проверяли маскировку окон, не пробивается ли где лучик света. С мальчиками, старшими по возрасту, обследовали крыши домов, по которым немцы 
били фугасами, тушили огонь, чтобы не случилось большого пожара. Часовые ленинградских крыш» – так и назывались наши ребячьи бригады. Блокада – это еще и голод. Жуткий. На грани жизни и смерти. По детским карточкам полагалось 125 граммов хлеба. Хлеб – громко сказано, это было месиво муки с опилками, жмыхом. Но и эту пайку делить приходилось на три части. Третья, вечерняя, почему-то была самая вкусная. Выживали как могли. Бегали по вечерам на руины крупных продовольственных Бадаевских складов (их немцы бомбили нещадно), где когда-то хранились запасы, рассчитанные на 4–5 лет. Собирали оставшиеся крохи. И слипшийся жженый сахар. Вкус этого «лакомства» не забыть! Весной искали на полях остатки прошлогоднего урожая, летом рвали траву, веточки растений для супа. Особенно трагическим был 1942 год. Люди массово умирали от холода и голода, похоронные команды не успевали собирать трупы. К скорбным делам привлекли раненых военных, к ним примкнули и подростки. Проверяли дома, лестницы, арки. Находили умерших, сообщали военным, те укладывали их «штабелями», как дрова, если были подводы и рабочая сила – свозили в одно место. Хоронили, по возможности, весной. Гробов не было, хоронили в тряпках… Детей, своих помощников, военные иногда баловали маленькими, но бесценными гостинцами – приносили по кусочку хлеба.
Всё для победы!
Многие заводы и фабрики были эвакуированы, оставшиеся перепрофилированы. «Всё для фронта! Всё для победы!» – лозунг тех времен. Ребята постарше встали к станкам, изготавливали снаряды, оружие. Старались не отставать в работе от взрослых, выполнять заводскую норму. Всё для фронта… – И мы, младшие, вносили свой вклад, – рассказывает Мигунова. – В период между бомбежками собирали обломки железа, которые потом шли в переработку. Бережно, как крошки хлеба. Понимали, что и здесь дорог каждый грамм. В 1943 году стало немного легче. В январе войска Ленинградского и Волховского фронтов соединились, от противника было очищено южное побережье Ладожского озера, по берегу проложены автомобильная и железная дороги. В Ленинград пошли машины, подводы с питанием (в основном с мукой), прорываясь сквозь бомбежки. Весной в обратном направлении старались вывезти больных, раненых. К сожалению, не всем им посчастливилось выбраться из блокадного города живым. Вражеские снаряды не щадили никого… Памятная дата 27 декабря 1943 года – День полного освобождения Ленинграда от блокады. У каждого ленинградца – свои радости, связанные с этим событием. Для 10-летней Нины чудом из чудес стало 
послеосадное открытие общественной бани! Еще бы, 900 дней и ночей они вместо мытья обтирались снегом. Оказалось, какое это счастье – тазик с теплой водой! Всеобщим ликованием отметил город День Победы. Люди выбегали на улицы, кто в чем, не заботясь о нарядах. Кричали, обнимались, плакали. Еще одна радость: вернулся с фронта отец, участник Сталинградской битвы. С семью ранениями, но живой! Долго лечился в лазарете, санаториях. Полностью восстановить здоровье не удалось. Карточная система сохранялась и после войны. Нина Викторовна вспоминает 25 января 1946 года, день рождения мамы. В городе уже пекли свой хлеб, вкусный, горчичный. И вот когда к чаю после ужина отрезали детям (вместо пирожного, привычного в мирное время) кусочки пахучего, мягкого хлеба «из серединки» и они отказались от добавки, мама заплакала: «Запомните, ребята, этот миг, наконец-то вы сыты!» – Я и сейчас словно наяву слышу эти слова, – говорит Мигунова. – И тоже плачу…
Послевоенное счастье
В мирной жизни все складывалось удачно. После войны силу набирали ремесленные училища. Надежная рабочая профессия, бесплатное питание, форменная одежда. Выбор был сделан, получен высокий, 9-й разряд закройщицы модельной обуви. Далее техникум легкой промышленности, затем институт. Встретила она и женскую судьбу свою, молодого человека из Ленинградской школы МВД с необычным именем Палладий. Интересный, статный парень, кудрявый, на свидание пришел в модном вельветовом костюме бирюзового цвета, чем сразил девушку наповал. Нина тоже модницей была и рукодельницей, ее швейная машинка ловко строчила все новейшие фасоны. Мужа, дипломированного юриста, направили на Сахалин. Как ниточка за иголочкой за ним поехала и жена. Куда бы ни посылали Палладия по службе, Нина Викторовна всегда находила занятие для себя. Во Взморье вела уроки труда в начальных классах школы. Для многих женщин, переживших военное лихолетье, было естественным умение сделать из небольшого отреза ткани деловой 
жакет или праздничный наряд, это помогало экономить бюджет, «держать» семью в порядке. В мирное время кройка и шитье стали ее хобби. А в школе вместе с девчонками шили-вышивали, постигали азы кулинарии. Был период, когда оказалось востребованным и ее ремесленное образование. Мужа перевели в Долинск. Нину Викторовну, закройщицу модельной обуви 9-го разряда, приняли на работу в Южно-Сахалинске на обувную фабрику. – Вставала в 5 часов, в 7 утра уже выезжала в областной центр, – вспоминает она. – Работала и во вторую смену. Шила босоножки, аккуратно, как учили. Удавалось бережно использовать кожу, у меня больше всех экономии выходило. Заработки были очень хорошие, до 400 рублей. Когда переселились в Южно-Сахалинск, трудовой вахтой для супругов Мигуновых стала островная железная дорога. Нина Викторовна долгие годы проработала маляром на ТВРЗ, красила вагоны. Душевный, говорит, коллектив, веселый и дружный.
Мечты сбываются
Бывая в Ленинграде, Мигунова всегда пыталась найти знакомых, с которыми пережила тяжелые годы осады. Но город изменился, расселены коммунальные квартиры, в справочном бюро не оказалось новых адресов бывших соседей. Желание обнять былых подруг было столь сильным, что родилась у нее идея: выйти на федеральный телеканал, чтобы публично передать приветы ленинградцам, озвучить свой адрес. На одном из общественных мероприятий она вручила письмо губернатору области с просьбой помочь в организации поездки на капитал-шоу «Поле чудес». Мечта сбылась: программа вышла в эфир 2 июня 2017 года (можно найти в интернете). Выиграть не удалось, но главная цель была достигнута. Нина Викторовна назвала имена своих подруг, призвала откликнуться блокадников. Адрес простой: Южно-Сахалинск, городской совет ветеранов, блокаднице Нине – найдут! Конечно, возраст у блокадников солидный, кто-то уже и ушел из жизни. Однако два письма все-таки пришло, для нее это были счастливые мгновенья.
– Когда угомонишься, не сидится тебе на месте, – говорят подруги.
– Пока ноги носят, буду ездить, – отзывается она.