О своем отце Василии Митрофановиче КОСТИКОВЕ рассказывает Николай Васильевич КОСТИКОВ
Родился в селе Крутицы Орловской области. С 1941 года защищал Родину в составе 865-го артиллерийского полка 302-й стрелковой дивизии. Ефрейтор Василий Костиков воевал на Сталинградском, Южном фронтах, принимал участие в Миусской операции и штурме Кенигсберга. Был дважды ранен, но возвращался в строй. Награжден орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны II степени, медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг». На Сахалине с 1951 года. Строил дома в селе Букюлы и в городах Сахалинской области.
Село Крутицы и жизнь до войны
10 мая 1918 года в семье лесничего Митрофана Костикова родился сын, которого назвали Василий. Костиковы жили в древнем селе Крутицы Орловской области. Впервые упоминания об этом населенном пункте появились в православной литературе в 1383 году: «Крестьянин деревни Крутицы обнаружил чудотворный образ на берегу реки Великой». У отца было две сестры – старшая Раиса и младшая Анастасия. Семья жила тяжелым крестьянским трудом, детей воспитывали в строгости. Отец получил четыре класса образования в сельской школе. В 1939 году его призвали в Красную армию. Служба проходила в 1-й дивизионе 2-й батареи 865-го артиллерийского полка под командованием майора Е.М. Гришунова.
Война вместо дембеля
В 1941 году отец должен был демобилизоваться из армии. Но нежданно-негаданно фашисты без объявления войны напали на Советский Союз. Конечно, у народа была растерянность, но папа это известие воспринял стойко – всетаки три года армейской жизни дали закалку. Отец был орудийным номером 2-й батареи 865-го артиллерийского полка. За пять фронтовых лет 122-мм гаубица стала для него родной, он с этой пушкой прошел немало. С наступлением войны его полк вошел в состав 302-й горнострелковой дивизии. 
Процесс формирования дивизии, в которую попал отец, происходил в станице Ленинградской Краснодарского края.
СПРАВКА. 122-мм гаубица образца 1938 года (М-30, индекс ГАУ – 52-Г-463) – советская гаубица периода Второй мировой войны. Оснащение артиллерии РККА гаубицами М-30 сыграло большую роль в разгроме нацистской Германии в Великой Отечественной войне. От других стрелковых дивизий подразделение отличалось тем, что состояло из четырех стрелковых, двух артиллерийских полков. А также имело на вооружении 64 орудия, 120 минометов. Штабы – полковой и дивизионный – размещались в городе. Остальные подразделения находились в дубовой роще в бывших Уманских казачьих лагерях. Командовал дивизией полковник Михаил Константинович Зубков. После комплектования специальной подготовки не было, так как основной состав уже был опытным, проходил службу в Красной армии. 20 октября 1941 года 302-я горнострелковая дивизия вошла в состав 54-й армии.
Ранения
В 1941 году отец получил первое ранение. Бои проходили где-то под Севастополем, в ходе обстрела он был ранен в плечо. Его доставили в госпиталь в городе Баку. Папа рассказывал, что неподалеку находился Дом пионеров и это врезалось ему в память. 
Всю жизнь этот осколок в левом плече напоминал о событиях тех дней, старая рана ныла, особенно боль усиливалась в непогоду. С 1942 года отца перебросили на Сталинградский фронт, для участия в одном из важнейших сражений Великой Отечественной войны. Отец успел повоевать там в общей сложности две недели. Его битва была прервана тяжелым ранением. В ходе одного из боев рядом с ним разорвался снаряд, осколок попал в поясницу, рассек крупные мышцы на спине. Если бы он попал на 2 миллиметра ниже – позвоночник просто бы разлетелся. Счастливая случайность уберегла его от гибели или ангел хранитель? Мы никогда не узнаем. Отца увезли через Волгу в госпиталь, где он восстанавливался полгода. Позже он в разговорах со мной, вспоминая войну, сожалел: «Эх, сынок, мало повоевал я на Сталинградском фронте!» Сталинградская битва была ожесточенной, кровопролитной, унесла жизни сотен советских солдат. Но ценой потерь и закалки наших воинов была одержана победа в этом длительном сражении, это завоевание стало переломным для хода всей войны.
Бой под Феодосией. Окружение
15 января 1942 года противник перешел в наступление под Феодосией. К этому моменту 42 тысячи советских войск противостояли 87 тысячам немецких и румынских солдат. Немцы существенно превосходили в артиллерии. Действия противника против частей 51-й армии серьезных успехов не принесли. Но советские части понесли новые потери. Полк Василия Костикова попал в окружение. Расстреляв по фашистам все снаряды, артиллеристы забили замки орудий, закопали прицелы и стали пробиваться к своим. Старшина батареи обмотал знамя полка вокруг себя, под гимнастеркой. Так и шли, пока их не окружили четыре немецких танка. Отец вспоминал об этом случае. Из одного танка выскочил немец и начал кричать: – Вы будете служить рейху! Впереди вас ждет лагерь! Вот так под охраной танков колонна наших бойцов пошла в неизвестность. Выбрав момент, солдаты бросились врассыпную. Немецкие танкисты расстреливали бегущих бойцов из пулеметов. Через лес выбрались из окружения и попали к своим. Утром 17 января кольцо окружения вокруг Феодосии замкнулось. Из него с тяжелыми боями удалось прорваться лишь отдельным частям 63-й и 157-й дивизий. В дивизии Василия Костикова в живых осталось меньше половины бойцов.
Рай в Тегеране
С 1943 года отец воевал на Южном фронте. Подразделение полгода дислоцировалось под Тегераном, одни войска уходили, другие приходили. Отец шесть месяцев там нес службу и вспоминал об этом с теплотой: «Как будто в раю: тихо, не стреляют, вокруг виноградники!» Некоторые впервые видели виноград, по незнанию бойцы наелись зеленых ягод и заболели дизентерией. Отец говорил что кормили на убой в тот период. Хорошее было время.
Миусская операция и орден Красной Звезды
Один из выдающихся эпизодов фронтовой биографии Василия Костикова произошел летом 1943 года в ходе сражений на реке Миус. Немецкое командование создало там серьезный оборонительный рубеж под названием «Миусфронт», который пролег от Таганрога до Красного Луча. К июлю 1943 года он состоял из трех оборонительных полос. Первая располагалась на западном берегу Миуса на глубине до 21 километра. Вторая – по берегам рек Мокрый Еланчик и Крынка на глубине до 11 километров. Третья – по рекам Кальмиус и Грузской на глубине до 7 километров. Каждая оборонительная полоса имела от одной до трех линий траншей. Общая протяженность всех траншей в системе «Миус-фронта» превышала 18 тысяч километров, нашпигованных минными полями, многочисленными железобетонными дотами и дзотами, противотанковыми рвами, подвижными бронированными щитами. Немцы подготовили для советских войск и волчьи ямы, дно которых было утыкано острыми штырями. Общая глубина обороны составляла около 50 километров. Противник подтянул все резервы и самые отборные подразделения именно сюда. Против войск Южного фронта оборонялись три немецких армейских корпуса. Особой беспощадностью отличался танковый корпус СС «Мертвая голова». Немцы перешли в контрнаступление. Наступление советских войск захлебнулось. Несмотря на это, бойцы 865-го артиллерийского полка оттягивали на себя силы фашистов от 
Орловско-Курского сражения, о котором сообщалось в сводках Совинформбюро. К исходу 18 июля на правом берегу Миуса образовался небольшой плацдарм – примерно 10 километров в ширину и столько же в глубину. На этом плацдарме и сражался 865-й артиллерийский полк 302-й стрелковой дивизии 37-й армии. Строки из наградного листа ефрейтора, орудийного номера 2-й батареи Василия Костикова рассказывают об этом эпизоде: «В бою 18.07.1943, поддерживая наступление нашей пехоты, своим орудием подавил 2 минометные батареи противника и 4 пулеметные точки, мешавшие продвигаться нашей пехоте. В тот же день расстрелял в упор до 5 солдат и офицеров противника, контратаковавших наши подразделения. В это время орудие интенсивно обстреливалось ружейным пулеметным огнем противника. Достоин правительственной награды: орден Красная Звезда».
Жизнь после войны
Финал войны отец застал в Кенигсберге, там шли ожесточенные бои. Там был сформирован мощнейший укрепрайон, который нашим войскам предстояло прорвать. Отец рассказывал, что от накала и безостановочной стрельбы стволы пушек нагревались до красноты. Тяжелые были бои. Как и все фронтовики, отец мало вспоминал войну, история его боевой жизни по большей части сохранилась по таким вот обрывкам из немногословных рассказов. До 1946 года отец находился на службе в действующей армии. Затем уволился в запас и приехал в родную деревню Крутицы. Там встретил девушку и женился. Там же в 1947 году на свет появился я.
Несколько слов о маме...
Моя мама, Наталья Васильевна, в девичестве носила фамилию Выстрелкова, родилась в 1915 году в селе Знаменки. До создания семьи с отцом она была замужем. Первый ее муж, по фамилии Орлов, пропал без вести на фронте в 1941-м. На момент знакомства со вторым мужем она воспитывала сына Юру, работала на заводе в Москве. Мама вспоминала о страшном случае, который подорвал здоровье моей бабушки. Дело было в Знаменках, партизаны вели боевые действия, погиб немец, в село ночью пришли каратели, подожгли дом. Мама успела одеться, а бабушка выбежала босиком, вместе с внуком Юрой на руках. Бежала 7 километров по морозу. После этого заболела воспалением легких и через месяц умерла. Зато сохранила жизнь моему старшему брату Юре.
Романтика далекого острова и жизнь в палатке
В 1951 году семья Костиковых переехала на остров Сахалин, в село Буюклы. Отец завербовался на остров, наверное, у него был романтический порыв – повидать самый край огромной страны. Здесь же родился мой брат Анатолий. Помню, как первое время мы жили в армейской палатке. Ее делили две семьи. Мне было примерно 3 года, и у меня много воспоминаний, связанных с тем периодом, с бытом. Например, в палатке стояло две буржуйки, мы жили за забором домостроительного завода, где трудился папа. Зимы были очень снежные в то время, помню сугробы выше человеческого роста. Это поражало детское сознание. Какое-то время мы прожили в палатке, затем переехали в утепленный двухквартирный сарай. А уже после мы заселились в новый дом, его строил мой отец. Он был бригадиром плотницкой бригады на Буюкловском домостроительном заводе. В бригаде его уважали. Вместе с коллегами он не только поднимал село Буюклы, их домостроительный комбинат обеспечивал жильем весь Дальний Восток. Папа даже в командировки ездил, помню что он целый год работал на Курилах, после цунами возводил там дома. 
Целый год он был в разлуке с семьей, ради важного дела – восстанавливал СевероКурильск, разрушенный стихией. В 1955 году я пошел в 1-й класс. Поселок Буюклы во времена моего детства был довольно большим и процветающим. Работало восемь крупных предприятий, был даже парк культуры с бассейном, танцплощадкой с духовым оркестром. Папа был душой компании, весельчаком, рассказывал анекдоты, много шутил. Воспитывали нас, как и все послевоенное поколение, в строгости и труде. Зимой перемерзали колодцы. И мы, детишки, помогали матери – на санях ездили за водой на ключ за 2,5 километра от дома. Набирали воду в 250-литровую бочку и везли обратно. Если пастуха не было, по очереди помогали пасти коров. Ради этого отпрашивались с уроков в школе, учителя все понимали, не ругали.
Последние годы в Тюмени
В середине 1970-х отец с матерью решили уехать с Сахалина. Сначала отправились в Пятигорск, какое-то время пожили там. Но на юге они не прижились. В 1975 году родители с моим братом Толей переехали в Тюмень. У папы там жила сестра, поэтому выбор понятен. В 1993 году отец умер и был похоронен на кладбище в Тюмени. А я остался в Смирныховском районе, вся моя жизнь связана с этим местом.