Родился в 1926 году в городе Шахты Ростовской области. Спустя 10 лет переехал с семьей на Сахалин. В ряды Красной армии призван в 1943 году. Рядовой, стрелок 157-го стрелкового полка 79-й стрелковой дивизии. Участник Южно-Сахалинской наступательной операции. Награжден орденом Отечественной войны II степени, медалями «За отвагу», «За победу над Германией», «За победу над Японией». Ветеран ВОВ, ветеран труда. Входит в десятку сильнейших шахматистов-ветеранов России. В 2015 году представлял Сахалинскую область в Москве на торжественном параде, посвященном 70-летию Великой Победы.
Призыв
На Сахалин наша семья приехала из города Шахты Ростовской области 7 мая 1936 года. Мне было 10 лет. Отец завербовался на шахту «Октябрьская» и так всю жизнь в угольной промышленности и проработал. В поселке Октябрьском я окончил десятилетку, там же меня призвали в армию. Помню, было это 21 декабря 1943 года, из Александровск-Сахалинского военкомата пришла повестка, а поселок наш находился в 25 километрах. Транспорта не было, зима, а в военкомат явиться надо, хочешь не хочешь, и я пошел. В Александровске нас зарегистрировали, записали по частям, и к вечеру мы тронулись в путь опять же пешком до Дербинского (ныне – Тымовское), а там 69 километров. Вот тут сразу проверили, кто есть кто, кто как воспитан физически. Большинство отстало. Нас же мамаши и папаши нагрузили: штаны ватные, фуфайки ватные, шапка, да еще мешок здоровый, в который матери наложили хлебушка, пирожочков побольше. И вот с этими мешками мы шли всю ночь. И это было наше первое боевое испытание.
Служба
В Дербинском меня сразу зачислили в школу снайперов. Курсы были ускоренные: месяц – и снайпер готовый. После нас распределили по частям. Я попал в 79-ю дивизию 157-го стрелкового полка, взвод разведки. Полк наш дислоцировался на Палевских высотах, где и проходила боевая подготовка. Трудновато было. Каждый день лопату в руки, приходим на оборонную полосу. Командир взвода шагами расстояние отмеряет и командует: «Гаврилов, три метра в полный профиль выкопать!» Траншеи, окопы рыли, обшивали стенки жердями, чтоб не обваливались, все замаскировали, и это была работа на целый день. Ну и тактические учения, конечно. В других частях полегче было, а у нас разведка. Наш специальный взвод уходил в тайгу, в зимние лагеря. Приедем в лес, командир кричит: «Остановка, привал! Вот здесь будем жить». Рубили деревья, копали мерзлую землю, строили блиндажи, в которых жили месяц. Нас приучали к таким условиям, чтобы быть закаленными.
Проверка боем
В 1945 году в час ночи с 8 на 9 августа нас подняли по тревоге. Наш полк стоял от Онор в 39 километрах, и мы совершили марш-бросок прямо к границе. Отобрали нас 5–6 человек, я был в их числе, командир дает задание: «Пойдете в разведку!» На границу пришли, нам дали по одному пограничнику: мы-то местность не знали, а пограничникам каждый кустик был знаком. Сняли мы японских часовых, перешли границу. Так начались боевые действия и моя военная эпопея. Основные бои проходили в районе укрепленных Харамитогских высот. Там 165-й полк с одной стороны наступал и 179-й – с другой, наша задача была взять высоту Хаппо. Для этого сформировали сводный отряд, командиром поставили старшего лейтенанта Юдина Сергея Тимофеевича, который впоследствии стал Героем Советского Союза, и в этом отряде был и я.
Неожиданная встреча
Помню, делали перебежку из одной точки в другую, а тут японцы неожиданно открыли огонь из пулеметов, и пришлось прыгать в ближайший окоп. Прыгаю я и попадаю прям на чью-то спину. Смотрю, а это мой учитель русского языка! Я растерялся, удивился и говорю: «Александр Васильевич, извини! Я и не думал, что учителей на войну призывают». В моем понимании учитель – святой, я юный был тогда, 18 лет всего. А он в ответ засмеялся. И мы двинулись дальше.
Медаль «За отвагу»
У нас оборвалась связь: провода-то по траве проходили, и нас командир роты послал найти и устранить обрыв. А на учениях нам постоянного говорили, что раз связи нет, значит, ее кто-то повредил и, скорее всего, это сделал противник. Значит, в этом месте будет засада, и мы были к этому готовы. И вот идем мы по проводу, чувствуем, что он свободно пошел, значит, порыв здесь где-то близко. Мы приготовились и, когда к месту порыва подошли, обнаружили там засаду. Японцев скрутили, провода соединили, связь восстановили. Рассказал быстро, а на самом деле это долго длилось… Ночь, овраги, высокая трава, лопухи, тут стреляют, там бьют – страшно, жутко было. Нас трое, а японцев в засаде было пятеро, они хотели нашего языка взять, но получилось так, что мы их захватили. За эту операцию мне медаль «За отвагу» дали.
Снайпер-«кукушка»
Взяли мы в лесу одного «кукушку», завернули его в плащ-палатку, взвалили на плечи, и тащим его вдвоем, а когда притащили в штаб, смотрим – он мертвый. Мы удивились, потому что живого брали, без единой царапины. Оказалось, что пока мы его тащили, он себе харакири сделал. Мы-то простые солдаты, традиций и обычаев японских не знаем, винтовку-то мы у него отобрали, а нож припрятанный и не заметили. И пришлось нам идти нового языка брать. А как маскировались «кукушки» в лесу! Снимут с дерева кору, обмотаются ею, и стоит такой пенечек. Мимо пройдешь и не заметишь. Трава кругом, мы прошли, а он кору откинул – и очередь по нам. Когда война началась, от границы и на протяжении 100 километров к югу японцы разместили своих снайперов-«кукушек». Когда наш батальон двигался по дороге, поступил приказ: «Всем офицерам снять знаки различия. «Кукушки» выводят из строя командный состав!» Все быстро погоны посрывали, надели солдатские шинели и пилотки. Ну кому охота, чтобы его убили?
Питание и быт
В 1943 году, когда нас призвали в армию, кормили для военного времени неплохо, люди на гражданке и этого не видели. В столовую идем – песню поем «Бой за Родину», обратно – «Лошади сытые». Завтрак начинался в 9 утра, обед – в 2 и ужин – в 7. Когда на учения уходили, там у нас полевая кухня была. А когда боевые действия начались, тут с питанием - кто как сумеет. Обычно звонят с тыла: «Присылайте солдат, кухня приехала». В большие термоса наливают обед, дают хлеб, и солдаты приносят еду на передовую. У каждого котелок свой, но бывало, что один котелок и на двоих, и на троих. У нас в рюкзак заглянешь к солдату, там масленка и кусок пакли, больше ничего нет, а у японцев и одеколон, и бритва, и сухой паёк, и галеты, и конфетки. Все как положено. У них и ранцы были – та сторона, которая к телу, меховая обязательно, а у нас – обыкновенный мешочек сшитый.
Движение на юг
Жертв много было от того, что лесистая местность, болотистая. Технику, танки не пошлешь. Японцы в укреплениях сидят и наших видят, как на ладошке. Да попробуй еще выкури японца из этого дота! Это сколько надо было Александров Матросовых, чтобы каждый дот взять? 18 августа Котонский (Харамитогский) укрепленный район был взят, и мы двинулись на юг. По пути заходили в поселки и города. В некоторых населения вообще не было, люди побросали свои дома и ушли на юг. А там, где жители оставались, японцы встречали нас понуро, а детям интересно было. Корейцы радовались. Пришли в Долинск, наше отделение из восьми человек послали в район Быково. Там шахта была, и в распадке недалеко от нее, километрах в пяти, склады, где хранилась взрывчатка для горной породы. И мы несколько ночей охраняли эти склады, потому что поступила информация, что по тайге бродят вооруженные японцы, чуть ли не целый полк, и не сдаются. Комендант поселка привез нас к японскому старосте, познакомил и приказал ему нас кормить. И три дня семья старосты готовила и привозила нам пищу. А потом оказалось, что никакого полка японского не было, в разведке кто-то с перепугу соврал. А этот склад мы использовали для хранения оружия, которое сдавало местное население, позже наглухо забили и передали другой части, которая пришла за нами.
Конец войне
3 сентября в Тойохаре был устроен парад, после окончания которого нас отправили в Корсаков. Там погрузили на пароход. Прошла молва, что нас отправят на Хоккайдо, ну, солдатские байки. А нас вопреки всем этим рассказам повезли обратно в Александровск. Когда приехали, дали нам 5 дней отдыха как победителям. А какое ликование было, когда мы приехали! Как нас встречали, с цветами, песнями, все радовались. Я сейчас иногда вспоминаю этот день, и у меня по телу дрожь приятная. Пять дней мы отдохнули, и поступил приказ о демобилизации старших возрастов. И я попал из Александровска в Поронайск (Сикука), в военную комендатуру.
Поддержание порядка
Первое время после окончания войны, когда на одной территории жили русские и японцы, во всех населенных пунктах южной части Сахалина была власть военных. В Поронайске (Сикука) был городской голова – японец, у него русский начальник, а над ними подполковник – комендант города. Главная его обязанность - поддержание порядка. 
Бегали к нам японцы, жаловались на русских солдат, некоторые безобразничали, и девушек ловили японских, и разбойничали, что там говорить, в семье не без урода. А японцы нашу комендатуру уважали, называли «О, коменданте, коменданте» – значит блюстители порядка, защитники. Они нас в гости приглашали: «Дозо, дозо», что значит «заходи к нам». Хорошо помню случай мародерства. В Поронайске был завод Кабояси по изготовлению саке. Прибегают ко мне в комендатуру несколько японцев, кричат, руками машут, зовут на завод. Прихожу и вижу: стоят большие чаны, литров по 500, деревянные, в которых закваска готовилась для саке. Оказалось, наши солдаты залезли на чаны и ковшами пили эту закваску, да так, что двое в чан свалились и утонули. С остальных мы сняли обмотки, забрали ремни, срезали погоны и отправили в тюрьму. А был случай, когда солдат молодую японку обидел, понимаете как. Она пожаловалась командиру, и насильника расстреляли. Массово такие случаи не происходили, но виновных наказывали строго. Надо было порядок наводить, война же закончилась. Во время службы в комендатуре у меня получилось заражение на ноге, попал я в госпиталь и уже оттуда демобилизовался. Так закончилась моя армейская жизнь и началась гражданская, мирная.
Мирный труд
Когда на южном Сахалине началось промышленное освоение, то первыми потребовались специалисты по угледобыче. Мой отец по направлению попал на шахту «Тихменевская» в районе Поронайска, а после демобилизации и я к отцу приехал, устроился на шахту и проработал шахтером 35 лет. Последнее время работал в Синегорске на шахте. В Южно-Сахалинск переехал в 1976 году. Сейчас я на пенсии, но активно участвую в общественной жизни города, ежегодно получаю приглашения от школ, детских садов и краеведческого музея на встречи с молодым поколением, где рассказываю о том, как надо любить и защищать свою Родину.