Родился на Кубани 5 марта 1925 года. На фронт ушел добровольцем, служил в танковом десанте. Освобождал Кавказ, Украину, Польшу, воевал в Восточной Пруссии. После тяжелого ранения был отправлен в госпиталь, там и узнал о Победе. Награжден медалью «За победу над Германией», орденом Красного Знамени, кавалер ордена Красной Звезды. На Сахалин переехал в 1950 году, обосновался в Аниве.
Взрослое детство
...Только получил я паспорт, как началась война. Работал я тогда в колхозе, устроился туда, когда в 10 лет осиротел, совсем пацан был. Помню, бригадир говорит: «Смотри, вон женщины прополкой занимаются, а на дороге бочка с водой стоит. Как на тяпку платок наденут и тебе помашут, значит, пить хотят, неси им ведро воды». Так я и работал: возле бочки сижу, как помашут, наливаю воды – и иду среди подсолнухов, кукурузы...
Эвакуация
...В первые дни войны мужиков на фронт забрали, а меня посадили на лошадей. Возил зерно во время уборки. А потом пересадили меня на трактор, только начали косить, и тут объявили, что немец наступает, будет эвакуация. Председатель станичного совета мне говорит: «Я тебе доверяю свою семью, поедешь с ними, будешь их сопровождать». Взял я лошадей, бричку крепкую, утром погрузились и поехали. Доехали до Кавказа, двинулись на Новороссийск, а там солдатский пост. Оказывается, дорогу немец уже перерезал. Нам так и сказали: «Бричку и барахло оставляйте, берите самое необходимое – и пешком через перевал». Мы на лошадей продукты навьючили и пошли. Тут нас и сельчане наши догнали с председателем. А на дороге все смешалось – и гражданские, и военные, которые отступали. Одному солдату неохота было винтовку нести, а мне радость. Несу. И на привалах рядом с солдатами отдыхал. И вот как-то старший лейтенант показал мне, как стрелять, и говорит: «А ну-ка попробуй в тот сучок сухой попасть» А я раз! – и попал. Он смеется: «Молодец, в немца еще лучше попадешь!»...
История о том, как прогнали с передовой
...И вот мы идем, тащу я эту винтовку, с солдатом уже подружился, и так дошли мы до перевала. Гражданские пошли вниз, к Лазаревке, что на Черном море, а солдаты остались. Ну и я вместе с ними. Они начали окапываться, и я себе окопчик рою. Лопаты не было, копал, когда друг мой отдыхал. По очереди работали. И вот оборону заняли, командир взвода прошел посмотреть, как окопались, увидел меня, спрашивает: «А это что за пацан здесь?» «Да вот, – друг мой объясняет, – хочет воевать». А командир мне говорит: «Слушай, быть здесь – это наша доля солдатская, а твоя еще впереди. Там за кустом старшина, он тебе продуктов даст, и иди-ка ты к Черному морю. Там найдешь военкомат и призовешься. А сейчас уходи немедленно, немцы в наступление идут! Погибнешь здесь, как муха!»...
История о том, как в солдаты взяли
...Пришел я к старшине, он в пилотку, которую мне ребята подарили, сахару насыпал, две банки консервов мне за пазуху засунул, дал булку хлеба, и пошел я в Лазаревку военкомат искать. Пришел, а Лазаревка, как Сталинград, вся разбита, и все равно бомбят. И вот бомбежка прошла, а я брожу среди развалин. И тут дедушка вылез из подвала: «Ты чего, внучок, здесь ищешь?» «Та я, деду, со Старолеушковки, военкомат ищу» – отвечаю. «Да какой военкомат ничего тут уже нет, – отвечает дед, – иди в лес по этой тропе, там его и найдешь». Ну я и пошел. Иду по тропе, подхожу к развилке, а там солдат стоит. «Куда идешь?» – спрашивает. «Военкомат ищу». Показал он, куда идти, и метров через 200 вижу полянку, 4 колышка в землю вбиты, и доска сверху лежит. Вот такой военкомат. А за горочкой призывники толпятся. Подхожу к писарю, даю паспорт, а он мне говорит: «Такой возраст не велено призывать». И военком подтверждает: «Молод ты еще, вояка, не можем мы тебя призвать». Но я все равно остался и вместе с ребятами отправился в запасной полк. Там начали проверять по списку и спрашивают: «А ты кто такой?» Объясняю им ситуацию, дескать, в армию хочу, возьмите! «Ладно, запишем», – махнули они рукой. Так я стал солдатом...
Танковый десант
...Боевой мой путь начался у Туапсе, а закончился в Восточной Пруссии. Служил в танковом десанте, у маршала Рокоссовского. Наша главная задача – охрана танка Т-34. В марше едем в нем, а как только бой – мы, десант, из машины пешимся, танк едет вперед, мы вокруг пехоту отбиваем, ликвидируем огнеметы, немца стреляем, воюем, одним словом. Но танк водить я научился, тракторист все-таки, с рычагами знакомый. Ребята со мной служили хорошие, пацаны деревенские, ничего не боялись...
Территория жизни
...Дело на Кавказе было, недалеко от Туапсе. Пошли мы за языком. Смотрим – фриц ходит. А я шустрый был, как воробей, прыгнул на него, а он не стреляет и не кричит, а меня тащит. Уже блиндаж близко, и тут командир отделения немца этого по голове стукнул. А он штыком попадал за 25 метров в спичечную коробку, сила удара – ого-го! Фриц упал, ребята подскочили, а тот вроде как мертвый. Командир говорит: «Нам живой язык нужен! У кого вода есть?» А у меня во фляге было чуть-чуть. Полили фрица моей водой, дали попить, очухался он, а я про себя думаю: «Вот гад какой, я за водой ходил, экономил, а он весь мой запас выпил». А воду эту мы брали в роднике на сопке. И немцы тоже там брали. И был приказ и с нашей, и с их стороны – в радиусе 30 метров вокруг родника не стрелять. В плен захватить можно было, но возле воды никто никого не убивал...
История про рога
...Пошли мы в небольшое наступление, выравнивали линию фронта. Дошли до немецких окопов, а там убитые фрицы лежат. И я давай смотреть, есть у них рога на касках или нет, в одном журнале картинку видел, там фашист с рогами. Снял с первого каску – нет рогов, со второго снял – тоже. Командир взвода бежит рядом, матерится: «Что ты с этими касками возишься?» И так получилось, что я с этими рогами от ребят отстал. И тут в окопе немец появился, откуда взялся – не знаю. Меня обхватил так, что я и застрелить его не могу. И давай он меня к брустверу прижимать. А у меня нож был в кармане, я его поудобнее схватил – и ему в висок ширнул! Фриц обмяк, меня отпустил, и я побежал к ребятам. А потом больше двух часов не мог нож бросить, рука не разжималась. Командир сказал, что это мертвая сцепка, надо подождать и пытаться расцеплять нельзя, пальцы можно поломать. А рога я так и не нашел...
Пуля-дура
...4 ранения у меня было и 2 контузии. Когда первое ранение получил, – даже не понял, что произошло. Пули мимо тенькают, а я тут копаюсь, автомат заряжаю. Командир говорит: «Ты что, пулю поймать хочешь?» Ну я и поймал, хотя и не хотел. Это не смелость, просто я необстрелянный был, а прятаться стал уже потом, когда опыта набрался. И последнее ранение очень мне запомнилось. Было это в Восточной Пруссии, как раз в день моего рождения, 5 марта. Мы спешились, и надо было нам дойти до побережья Балтийского моря. Мы без танка, автоматы с собой и станковый пулемет без щитка, чтобы 7 кило лишних с собой не таскать. Идем, а на сопке немцы. Мы залегли, а они начали нас обстреливать из миномета, головы поднять невозможно. Потом потихоньку сгруппировались, поднялись в атаку, а я ребятам говорю: 
«Я дальше этой сопки не пройду». Как чувствовал. Дошел до сопки, там завязался бой автоматный, и тут меня ранило в ногу разрывной пулей. Младший сержант рану мне перевязал, и пошел я кочевать по госпиталям. Рана никак не зарастала, нужно было делать операцию, а я боюсь, не соглашаюсь, тогда же уколов обезболивающих не было, все наживую делали. И вот так я добрался аж до Гусь-Хрустального, и только там, в госпитале, рана моя начала заживать. Без операции обошлось...
Победа
...О Победе я узнал в госпитале. Услышал по радио. Радость, конечно, большая была. А потом, когда демобилизовался, перебрался на Дальний Восток, работал экскаваторщиком-бульдозеристом в Амурске. В 1950 году завербовался на Сахалин. Жил и работал на Буюкловском лесоучастке. В 1983 году приехал на постоянное место жительства в Аниву, работал в милиции собаководом. Рад, что у меня большая и дружная семья...