Родился в Оренбургской области недалеко от Бугуруслана, в деревне Камышенка. С началом войны начал работать на заводе в г. Миасс, оттуда был призван в армию. Воевал на 1-м Украинском фронте, участвовал в освобождении Винницы, Варшавы, Калининграда. Дошел до Берлина. Награжден орденом Красной Звезды, орденом Славы III степени, медалями «За взятие Берлина», «За взятие Варшавы», «За отвагу». Проживал в Южно-Сахалинске.
Начало войны
...Когда началась война, я пастухом был. Пас деревенский скот. Мы как раз с горы потихоньку спускаем стадо, и тут вдруг слышим – бабы, мужики плачут, кричат! В чем дело?! Война, немцы напали! Война началась... А у нас договор по выпасу скота, отец говорит: «Надо выполнить». Но я сказал – все, конец на этом, я больше пасти коров не буду, пойду работать на завод. И устроился на завод «Динамо» в городе Миасс Челябинской области. Работал токарем, точил детали, из которых собирали небольшие электромоторы для поворотного механизма танковой башни... 
Призыв
...Ну а в 1942 году, 16 декабря пришла повестка. Привезли нас в Челябинск, казарма здоровенная, учебный полк. Сказали, что будут на младших командиров обучать. Там мы немножко поучились, с месяц, наверное, и нас перевели в Чебаркуль. Это в Челябинской области, там озеро красивое... И вот мы там собственными руками копали, деревья рубили, – строили землянку-казарму типа фронтовой. Учились шесть месяцев. А потом срочным порядком в мае 1943 года нас собрали, отправили на вокзал, погрузили в вагоны и повезли на фронт...
Боевой опыт
...Привезли нас в Орел, сразу по частям распределили. Я был зачислен в 32-й особый пехотный стрелковый полк 19-й стрелковой дивизии пулеметчиком знаменитого ручного Дегтярёва, который с блином. И мы сходу пошли гнать фашистов. Пока до Чернигова шли, несколько раз приходилось идти в атаку. Весь открытый! Ну каска на голове, а остальное, все, что на тебе, – тряпки: шинель, гимнастерка... Но берешь себя в руки – и в атаку! Вперед, короткими перебежками! Лег, встал – и опять бежишь, чтобы не отстать от цепи. Страшно ли было? Черт его знает... В тот момент об этом не думаешь. Думаешь об одном – куда бежать, как от пули увернуться. Помню, мы уже к немецким окопам подошли, метров 400 осталось добежать. Я перебежку сделал, лег, смотрю – немец торчит прям из земли. А я стрелял метко очень, когда в запасном полку служил, даже пристреливал оружие. И я нацелился, бах! – и немец упал. Выстрела он услышать не мог на таком расстоянии. Значит, я все-таки попал. И в это время мина сзади разорвалась! И осколком меня поранило...
Первое ранение
...Было мне ровно 18 лет. Чуть не умер. Осколок попал в пах, боль страшенная. Главное, я потерял контроль над дыханием. Вдыхаю – а выдохнуть не могу. И тут санитар бежит. Они последними в атаку шли и по пути оказывали помощь тем, кто ранен. А там было картофельное поле, огромные комья земли выворочены, дождь шпарит страшный, я насквозь мокрый! И он бежит ко мне, за кочку запнулся – и упал прямо мне на грудь. И воздух, который я выдохнуть не мог, из меня выдавил. Спрашивает: «Встать можешь?» Я отвечаю: «Попробую». Встал. «А идти можешь?» – спрашивает. Ну как идти? Правая нога нормальная, а левая волоком. Я говорю: «Да смогу». «Вон, видишь – дом крайний, там санвзвод стоит, тебя там примут». Ну я ковылял-ковылял, сел на камень отдохнуть, и тут идет пожилой мужчина, бородатый: «Шо, сынку, ранен, чи шо?» Я говорю: «Ой, не то слово...» «Идти можешь?» «Нет, наверное, я и встать-то не смогу». Он подходит, как волк овцу схватил меня и за спину себе забросил! Тащит, смотрю – ворота хорошие, дом... Мы от Орла 680 километров до Чернигова шли, все дома сожженные, все разрушено было, а эта деревня целая! Дед меня в дом затащил, кричит: «Жинко, вот нашел раненого, давай воду кипяти!» Взяли мой индивидуальный медпакет, как могли, рану обработали, перевязали. Дед говорит: «Тебе пить и есть ничего нельзя. Вот тебе вишня, настоянная на самогоне, ты ее соси. А пить пока нельзя, потерпи». С меня все сняли, стирают, там дочь у них любопытная, лезет смотреть, а мне неудобно... Ну я на печку забрался, согрелся, боль поутихла, и я уснул. А когда проснулся, дед нашел тачку с одним колесом, веревку привязал за переднюю ось, через плечо перекинул, жена за ручки, а сбоку дочь поддерживает, и повезли меня в медсанбат. Он в школе местной разместился. Притащили меня туда, показываю документы, а мне говорят: «Это не наш, везите куда хотите!» Я говорю: «Дед, не слушай его, выгружаемся». Меня выгрузили, на траву положили, и я всю ночь там лежал, замерз страшно! Но до утра дотерпел, а утром обход. Врач, женщина-капитан, спрашивает: «А это кто?» «А это не наш!» Она ко мне наклонилась: «Что у вас?» Объясняю. Она кричит: «Немедленно на стол!» И мне тут же операцию сделали, а на другой день увезли в город Тамбов, в госпиталь...
Удачная вылазка
...В госпитале пробыл недолго, сбежал. Добрался до сборного пункта в Киеве. Там спросили: «Артиллеристы есть?» – я и вышел. Попал в 1-ю танковую армию, где служил до конца. Воевал в составе нашего артиллерийского дивизиона вначале телефонистом одной из батарей, а потом разведчиком во взводе управления. Так что пришлось и катушки потаскать, и под огнем обрывы устранять, и быть связным. А главное – разведка! Помню один случай: вот наши окопы, а метров за 600 немецкие. И тут мы видим, как из их окопов выходят четверо немцев с лопатами, копают, делают круговую оборону. Телефонный аппарат установили. Ну а нам в бинокль все видать хорошо, мы с вечера за ними наблюдали, но не трогали. А утром смотрим – они развалились и спят! Главное, один лежит на бруствере и храпит! Мы четверо разведчиков – все земляки, миассцы, – посовещались и решили их скрутить. Ну пацанва же, 17–18 лет! Приползли туда, телефонный аппарат сняли, оружие у них отобрали и показываем – туда ползти! Они: «Я, я...» Поползли назад. Нас четверо – и их четверо. Двое наших впереди ползут, в середине немцы, а сзади я и мой товарищ. Доползаем до наших окопов и встаем в полный рост! Помню, командир дивизиона майор Соколов очень обрадовался: «Ой, молодцы, немедленно подам рапорт на ордена! Наградить!» Еще бы, четырех немцев сразу притащили. Так удачно у нас все получилось...
Боевой путь
...Воевали мы на Курской дуге, в районе Прохоровки. И уже оттуда и до самого Берлина гнали немцев. Фактически полный перелом в войне на Курской дуге произошел. Столько городов прошел-освобождал... Ярославль, Каменец-Подольский, Станислав, Винница, Львов, Сандомир, Штеттин, Гдыня, Варшава. А далее Восточная Пруссия – Кенигсберг, и так дошел до Берлина...
Награды
...За что награждали – точно сказать не могу. Ну вот, например, освобождали Сандомир в Польше. Хорошо мы там немцев окружили, такую громадную немецкую часть, одних побили, других в плен взяли. С севера Вислу форсировала 4-я танковая армия, а с юга – мы, 1-я танковая армия. И пошли вглубь, потом соединились. Когда бои закончились – выходим на формировку, на пополнение. И там объявляют: меня наградили орденом Красной Звезды. В другой раз – орденом Славы. А за что конкретно – не говорили. С орденом Отечественной войны история интересная получилась. Объявили – завтра будет награждение. Пришла штабная машина, привезла ордена и документы. Утром мы проснулись – солнце, хорошая погода, и тут немецкие самолеты налетели, бомбежка! Одна бомба попала прямо в машину, пропали и ордена, и документы...
Победа
...В Берлин мы пришли 28 апреля. Ну что там было? Такого сопротивления, как у нас под Москвой, не было. Никакой обороны, никакой особой стрельбы, и 1-2 мая уже окончательно мы убедились, что еще пара-другая дней – и война закончится. А когда пришла Победа – это был огромный праздник! Перед рейхстагом склад продуктовый находился, там чего только не было, и спирт, и шоколад, и еда всякая... А вокруг из ракетниц палят, трассирующими пулями стреляют, радость сумасшедшая...
Мирная жизнь
...Демобилизовался я в 1950-м году. Все это время находился в Германии, служил в городе Гримма. Проходили серьезную военную подготовку: тактические занятия, матчасть, кроссы бегали. Ну и как-то веселились! Я играл на мандолине очень хорошо. А еще у нас были ребята, которые и на балалайке играли, и на гитаре. Помню, сядем на территории части, играем, забор металлический, решетка плетеная, а вдоль него немцы собираются и смотрят, слушают... Много народу собиралось, и мы играли наши русские песни, частушки... И на фронте пели, тоже было дело. Сейчас спеть не смогу, а тогда пел хорошо. Когда демобилизовался – вернулся домой, встретил свою Таисию, и поехали мы с ней на Сахалин строить новую жизнь...