Родился в Днепропетровске. В армию был призван в 1944 году. Служил в пехоте, затем стал разведчиком. Воевал в Румынии, Венгрии и Чехословакии. Награжден медалью «За отвагу», двумя орденами Красной Звезды и орденом Великой Отечественной войны. После Победы был отправлен на Дальний Восток. Сейчас проживает в городе Южно-Сахалинске.
Начало. Румыния
...В 1941 году я поступил в железнодорожное училище Днепропетровска, а тут война началась, и обучение мое закончилось. Немцы пришли. Были в оккупации до 1943 года. А в 1944-м, после прихода наших, я получил повестку в военкомат. Увезли нас в Конотоп, в запасной полк. Месяц я там побыл, учился на связиста. А потом погрузили нас в эшелон и привезли в Румынию. Прибыли на станцию города Плоешти, там бои шли. Определили в часть, я попал в стрелковый полк, в роту связистов. В Румынии мы пробыли месяца три-четыре, а потом перешли в Венгрию.
Венгрия. Ранения
31 декабря 1944 года меня ранило под Будапештом. В окопах сидели, уже силуэт города был виден. Командир несколько раз выскакивал, в бинокль смотрел, ну а немцы, видно, его засекли, несколько снарядов выпустили, и в бруствер как вдарило... Ранило нас троих сразу. Меня в левую ногу. В рану много осколков попало, вата из теплых штанов... Два раза рану рассекали, чистили, лечили почти два месяца. Когда выписали, нашел свою часть. Наши уже на подступах к Будапешту были. И вот уже в самом Будапеште меня ранило второй раз. Нас двоих ранило, меня и товарища. Между нами минометный снаряд разорвался. Я упал и чувствую, что у меня ноги отказали. Думаю – не оторвало ли их? Немножко пришел в себя, поднял голову, смотрю – да вроде целые. Но сапоги все в дырочках. Осколками, видно, посекло. А у товарища моего пятку оторвало. Ребята нас видели, а подойти не могли: уличные бои шли, улицу снайперы простреливали. Потом подобрались, положили нас на плащ-палатки, утащили в укрытие. Нашли лошадей, чтобы отвезти нас в санчасть, а одну лошадь убило. Вторую ранило осколком, я видел, как кровь у нее стекала по шее... Потом нашли грузовик, и нас отвезли в полевой госпиталь. Там сразу на стол. Пришел хирург, я его хорошо запомнил. Рукава халата закатал, начал товарища осматривать. Сразу скальпелем ему остатки пятки удалил, а раздробленные пальцы ножницами – щелк-щелк – и отрезал... А мне сказал: «Значит так, сынок, крупные осколки мы тебе вынем, а мелочь после Победы убирать будем». Так и получилось...
Венгрия. Разведка
...Через полтора месяца выписался я и был отправлен в район озера Балатон, там сильные бои шли. Было нас человек 6-7 в группе. Встретил нас капитан, забрал в стрелковую часть. Мне дали ручной пулемет Дегтярева, РПД, к нему четыре диска. Пошли. Километров через пять сыграли тревогу. Приказ – занять оборону. Кто вправо упал, кто влево, окопаться дали команду. А лопату не выдали. Ну залегли. Завязался бой. А я из пулемета еще не стрелял, у меня автомат был до ранения. Мне показали, где предохранитель, курок... И я сразу как запустил полдиска! А после боя прибежал ко мне связной, говорит: «Тебя взводный вызывает». Оказалось, меня переводят в разведку. Нашел избу, где они размещались. Ребята все боевые. Познакомились...
История про шапку
...Получаем задание взять языка. Отправляемся. Обычная схема такая: впереди разведчики, за ними группа захвата, следом группа прикрытия. Я в группе разведчиков. Зашли в лес, ночь, темно, ничего не видно. Иногда выходит луна, немного освещает. Идем, и слышу я какой-то хруст, будто кто-то на ветку наступил. «Показалось», – товарищ шепчет. Прошли еще минут 20, и вдруг впереди одна граната взрывается, вторая... Мы в сторону отскочили, и я шапку потерял. Пулей сбило. Мы в кювет упали, подальше отползли, и товарищ мне говорит: «Володя, я ранен в ногу». Я ему говорю: «Ты лежи, а я шапку пойду найду». Далась она мне... Молодой был. Отполз метров на 6-7, в темноте пошарил, шапку нашел. Назад вернулся – а товарища нет. Я туда-сюда – нет! Думаю, может, его уже взяли немецкие разведчики? Со мной автомат был, две гранаты, лежу и думаю: «Что делать? Куда ползти? Назад? А если там уже все перекрыто?» Минут через 10 слышу разговор в лесу. Прислушался – русская речь. Свои. Я отозвался, они спрашивают: «Где второй?» Объясняю. Они принимают решение возвращаться. Захожу в избу, где мы размещались, а товарищ мой там! Ребята поругали его, дескать, зачем ушел, не предупредив? А он отвечает, что в первый раз в разведке, растерялся, тем более ранение... Языка тогда взять не получилось, но историю с шапкой я запомнил на всю жизнь...
История о том, как языка в Будапеште брали
...Первая моя награда – медаль «За отвагу». В Будапеште это было. Тогда бои в городе уличные уже шли, дом на дом. Наши артиллеристы свои маленькие пушки сорокапятки даже по лестницам таскали. Затащат в дом – и из окна в окно стреляют. Командир взвода дал нам задание языка живого взять, венгра, чтобы потом отправить его в качестве пропагандиста к воюющим, убеждать их сдаться. Венгры же в большинстве своем не хотели воевать. Стали за ними наблюдать в стереотрубу. Заметили, что в доме напротив из окна венгр постоянно выскакивает, потом возвращается. Поняли, что он связист. Ночью втроем прокрались туда, засели в засаде, нашли провода связи и пару проволок перерезали. Слышим, там заговорили, зашевелились, и венгр наш из дома выскочил. А у нас был такой Коля Щеблыкин, парень здоровый, деревенский, с хорошим кулаком. Ну он венгра этого и приглушил. Мы его схватили, кляп в рот засунули. Из портянки кляп сделали, из чего же еще, платков у нас носовых не было... Притащили его к командиру, и он сразу согласился идти пропагандировать, потому что он же дома, что ему с немцами куда-то уходить? Дали ему листовки и отправили восвояси. А он потом вернулся к нам и человек десять с собой привел...
Деликатная история
...Где-то через месяц мы перешли границу Чехословакии. Командир взвода нас вызвал и говорит: «Батя дал задание сопочку разведать и языка там взять». Батей мы командира полка называли. Там была сопка, за ней немцы, а вокруг сопки дорога. Наши хотели туда пройти, а немцы оседлали эту дорогу, пушки навели, простреливают. Задачу нам определили так: подняться вверх на сопку, языка взять, а если не удастся – понаблюдать. С нами отправили лейтенанта-артиллериста, которому дали задание во время артподготовки корректировать огонь по рации. С вечера нам выдали сухой паек: хлеб, сахара немножко, консервы. Документы, как положено, сдали и вышли в разведку. Казалось бы, сопка небольшая, но по ней мы взбирались всю ночь. Только к рассвету поднялись. Стало светать, и видим – внизу, в расположении немцев кухня стоит. Повар там кашеварит, а другой немец ему помогает, дрова таскает. Решили спускаться вниз и, если удастся, этого немца брать. Спустились, лес кругом густой, поэтому мы очень близко подошли к кухне этой. За деревья встали, наблюдаем. Смотрим – немец бежит. Ну и... Неудобно говорить... В туалет ему надо было, видно, на кухне чего-то съел и живот у него прихватило. Мимо нас пролетел – и прямиком на Колю! Присел по нужде, и когда он там все сделал, мы его и взяли. Коля его приглушил, тащим мы его на сопку, а когда он в себя пришел, сам бежал, не сопротивлялся. Видимо, немцы уже тоже воевать не хотели, конец войны чувствовался, тем более Германия уже рядом...
Чехословакия. Победа
....В Чехословакии я освобождал Прагу. Там, под Прагой, и встретил Победу. В тот момент мы на хуторе каком-то стояли. Помню, с нашим разведвзводом идем ночью, и вдруг кругом такая стрельба началась! Побежали узнать что к чему, спрашиваем, не в окружение ли попали? А это, оказывается, Победа! Давай и мы уже тогда стрелять. Это было на рассвете, а утром мы получили команду идти в Прагу. Вышли на дорогу, а по ней и немцы едут, отступают, и наши танки идут, и мы идем пешком... А чехи прямо на обочине расстелили коврики, полотенца, а на них – и хлеб, и молоко, и вино – у кого что было. Угощали нас. Прошли мы так километров 10, под вечер пришли к месту назначения и стали праздновать день Победы. Саперы сделали длинные столы, повара наварили борща, хлеба нарезали, выдали нам подарки – по 100 штук сигарет, большие такие пачки чехословацкие. И сахар дали, тоже в пачках, только маленьких. Ну и спирт, конечно. А я тогда в рот спиртного не брал, молодой еще был совсем. Старшина наливал нам его в крышку от немецкого котелка, разбавлял водой и давал выпить. Старики мне говорят: «Что ж ты, сынок, живой остался, и не хочешь за день Победы выпить?» Глотнул я два раза – и задохнулся. Один кричит – занюхай хлебом, другой – борщом заешь! А борщ горячий... Хорошо, там ручей протекал. Я туда побежал, отдышался понемногу, водой запил... Вот так мы день Победы отпраздновали...
Народная дипломатия
...А потом стали распределяться на постой. Меня с двумя товарищами поселили в дом, хозяин-чех дал нам умыться, хозяйка есть приготовила. Помню, был бекон копченый нарезан, хлеб, вино, ну и разговор зашел. Чех нас расспрашивает, дескать, как у нас теперь будет? Мы отвечаем, что, мол, мы вас освободили, скоро уйдем, а вы уже дальше сами. И он нам интересный вопрос задал: «А у нас колхозы будут?» Так их напугали этими колхозами... Да нет, говорим, вы уж сами определяйтесь...
Дальний Восток
...Где-то полмесяца мы постояли под Прагой, потом пошли разговоры, что, по-видимому, будет война с Японией. И вот нас по тревоге подняли, привезли на станцию, погрузили в вагоны и повезли. Ехали мы через Польшу, Германию, прямиком на Дальний Восток. Почти месяц нас везли. И вместе с нами туда шли эшелоны с танками, орудиями, техникой. Приехали мы на границу с Монголией, в пустыню Гоби. Высадились, разговорились с железнодорожником. Спрашиваем – как тут, что? Он говорит – жара невыносимая, дождей нету... Ну, думаем, там нас не убило, так здесь от жары сдохнем... Но повоевать на Дальнем Востоке мне не пришлось. Через неделю мы узнали, что война с Японией уже закончилась.