Родился 22 декабря 1925 года в Чириково Владимирской области. Участник Великой Отечественной войны. Призван на фронт в 1943 году в возрасте 17 лет. Прошел всю Украину, Молдавию, Румынию, Польшу. Победу встретил в Германии. В период с 1945 по 1946 годы учувствовал в операции по борьбе с бендеровцами на территории Белоруссии. Награжден орденом «Красной звезды», «Великой Отечественной войны I степени», медалью «За взятие Кёнигсберга», «За освобождение Белоруссии», «За победу над Германией». Почти 40 лет проработал в Сахалинском морском пароходстве. Ветеран труда. Почетный работник морского флота. Ветеран Сахалинского морского пароходства. Живет в городе Холмск.
Семья
Родом я из села Чириково, что в 180 километрах от Москвы. Отец Семён Акимович из столицы, куда он подался на заработки, высылал деньги для нашей большой семьи. Нас было трое детей: старшая сестра Клавдия, я и младший брат Ванька. Матушка Анисия Фёдоровна за трудодни в колхозе дневала и ночевала. Она, как никто другой, умела ставить стога. Её загоревшее улыбающееся лицо с растрепанными ветром волосами и дурманящий запах свежего сена навсегда отпечатались в моей памяти. Эти воспоминания потом согревали меня в холодных окопах.
На войну провожали со слезами и песнями
Когда началась война, мне было 15 лет. В тот день я пошел за грибами, а когда вернулся, понял, что случилось что-то ужасное. По улицам навстречу бежали женщины в слезах. Мужиков сельских, которые могли держать оружие, сразу призвали в армию. В Чириково остались бабы да детишки. Почти сразу с фронта полетели «похоронки», и едва ли не в каждом доме оплакивали погибших мужей, отцов и братьев. 22 декабря 1942 года мне исполнилось 17 лет, а в начале января 1943-го почтальон принесла повестку. На войну провожали всем селом, с женским плачем и песнями под гармошку. А мне ехать на войну было не страшно. Наоборот было чувство гордости, что я еду Родину защищать. Прощание у Владимирского военкомата с матушкой было коротким. Она прижалась ко мне и прошептала: «Ты уж, Витенька, береги себя, не высовывайся почём зря. И табачок, табачок-то с собой возьми, покуриваешь «втихаря». Совсем ты у меня взрослый». Я покраснел.
Перед отправкой на фронт была «учебка». Нас, новобранцев, привезли в Сокольники, расквартировали в Ворошиловских казармах. Полгода постигали тонкости работы связиста, осваивали оружие и приемы рукопашного боя. Шесть месяцев пролетели быстро. Мне присвоили звание сержанта, выдали новое обмундирование и отправили вместе с другими выпускниками школы младших командиров по железной дороге в Украину. Чтобы не попасть под бомбежки, состав двигался только ночью. С собой у нас был паек на 5 суток, но растянуть его на 15 дней пути при всём желании было невозможно. От голода спасали сердобольные местные жителей. В Украине нас встречали с большим уважением, даже варениками угощали. А вот в Литве такого радушного приема нам никто не оказывал. Приходилось потуже затягивать ремни и включать в рацион «подножный корм». Отлично шли дары природы.
Боевое крещение
С многочисленными остановками добрались до Харькова, стояли под Полтавой в ожидании приказа. Первой серьезной операцией для меня стало форсирование Днепра.Сколько тогда народу полегло – не сосчитать. Надо сказать, что противник был вооружен гораздо лучше. У нас только ружья и автоматы, а у них даже самолеты. Форсировали на деревянном плоту, но пришлось отступить. Второй раз была организована переправа. Наше наступление остановил налет немецких самолетов. Мы залегли. Вскоре приехал генерал выяснить почему наступление остановилось. Оказалось, что по нашему направлению не было артподготовки. После нового приказа в сторону противника вылетели наши самолеты, сбросили бомбы и вернулись, а потом «заработала» и артиллерия. К вечеру нас подняли в наступление.
«Витька, ты жив?»
Я пережил две зимы. Самое тяжелое – в снегопад сидеть в окопе во время артподготовки. Голову нельзя было поднять. Либо осколок, либо пуля снайпера могла убить. Был у меня друг, Вассерштейн. Бывало после очередного обстрела кричит из своего окопа: «Витька, ты жив?» «Жив!», – отвечаю. «И я жив», – доносилось с его стороны. Так и переговаривались. Страшно становилось, когда снаряд рядом взрывался. Сразу думаешь, что следующий к тебе в окоп прилетит. Вот говорят, что снаряд два раза в одно место не попадает. Не верьте! Я своими глазами видел, как это случается. В окоп к одному солдату прилетел снаряд. Взрывной волной его тело выбросило рядом. После артобстрела пришел командир и сказал: «Ребята, вы его похороните». У нас лопаты, мы же связисты, похоронили. Буквально через несколько минут новый обстрел.И ведь надо же, снаряд снова попал в тот же окоп, и тело солдата выбросило второй раз. С нашей стороны немцам тоже доставалось, особенно когда «играла» катюша. Как дадут залп, в живых никого не оставалось. Я видел, как однажды снаряд катюши попал в танк. Пробил насквозь броню и в землю вошел. Так была страшна сила нашего оружия.
Лазутчики
В Белоруссии был такой случай. Стоял тихий летний день. Командир поставил задачу окопаться поглубже. Мой участок был с краю. Офицер назначил меня первым на дежурство. Полчаса стоишь, затем будишь соседа, через полчаса он по цепочке следующего. Вокруг плотной стеной высокая рожь колосилась. Во время ночного дежурства слышу шорох в траве. Кричу: «Стой кто идет!» Ответа не последовало. Я поднял тревогу, первым выстрелил в сторону шума. Потом и другие открыли огонь. Через несколько минут все стихло, а когда утром проверили, обнаружили двух убитых лазутчиков. Когда мне вручили орден Красной звезды, я был автоматчиком. Во время боя командир взвода отдал приказ – в плен немцев не брать, уничтожать на месте. За годы войны у нас накопилась большая злость к врагу, хотелось отомстить за Родину. Мы строчили по фашистам, а они убегали. Много тогда немцев погибло, но и у нас были раненные. Этот моменты мне запомнился на всю жизнь.
Ранение
В Литве я получил тяжелое ранение в спину. Когда моего друга смертельно ранило, нагибаясь, я побежал к нему. В этот момент в меня выстрелил снайпер. Рядом был кювет, упал туда, лежу, всё в крови. И так получилось, что чуть раньше прибегала медсестра. Она кричит: «Есть раненые?». «Нет, есть убитые», – ответил ей кто-то из солдат, и она убежала. Я звал на помощь, но никто уже не ответил. Прополз по канале, сил ещё хватило подняться и выбраться к своим. С поля боя меня увезли в госпиталь в Литве, а затем перевели в Польшу. 
После двухмесячного лечения вернулся на фронт.
Победа
Новость об окончании Великой Отечественной войны я встретил на территории Германии. По среди ночи все начали кричать: «Победа! Победа!».На радостях мы устроили салют из автоматов, стреляли вверх. Да так что, плечи разболелись. После войны нашу часть направили в Белоруссию очищать леса от бендеровцев. Затем был перевод на Дальний Восток: служил на острове Парамушир, на Камчатке, на Сахалине в Корсакове и в Холмске. Здесь же я встретил свою будущую супругу Ольгу, с которой мы прожили больше 60 лет. У нас родились двойняшки – Юра и Люся. После увольнения из армии устроился работать в Сахалинское морское пароходство, где и проработал 37 лет до пенсии.
